Король пристально посмотрел мне в глаза.
— Ну хорошо, — недоверчиво произнес он. — Но не забывайте мое предложение. Такое важное дело необходимо решать на трезвую голову.
Больше мне делать было нечего. Сала и Боконнок занялись обсуждением деталей, а я был рад возможности отойти в тень. Так мне было легче с головой окунуться в гнев и отчаяние.
Но рядом со мной была Алегрия.
Вспоминая ее, то, как плохо я с ней обращался, я заставлял себя думать о ближних, перестать вести себя как капризный ребенок.
У меня возникла одна мысль, и я проникся решимостью воплотить ее в жизнь. Возможно, новая окружающая обстановка вдохновит и меня на перемены.
— По крайней мере, когда я вытащила тебя из Джарры, — скептически заметила Алегрия, — ты побывал в величественном замке.
— Очень унылом замке.
— Какой же ты привередливый! К тому же, как замок может быть унылым, если там воспитывалась твоя любимая... любимая... в общем, если там воспитывалась я? Кстати, Дамастес, а кто я для тебя? Можешь не отвечать искренне.
— В таком случае, не буду, — улыбнулся я. — Прекращай хныкать и лучше помоги мне перенести вещи из саней. Ты ведешь себя, словно пугливая невеста в первую брачную ночь.
— Да?
Ничего не подозревающая Алегрия оглянулась вокруг. Я толкнул ее в сугроб. Она упала, отфыркиваясь снегом, а я, как и подобает галантному кавалеру из глухой деревни, подал ей руку. Схватив меня за руку, Алегрия что есть силы дернула. Вскрикнув от неожиданности, я повалился лицом в снег рядом с ней.
— Так нечестно, — буркнул я, выныривая на поверхность.
— Ты прав, — согласилась Алегрия. — Я заплачу штраф, позволив тебе меня поцеловать.
— По-моему, это недвусмысленное предложение.
— В каком-то смысле, — елейным голосом произнесла Алегрия, и я сделал так, как она просила.
Поцелуй получился довольно продолжительным.
— Мммм, — тихо прошептала Алегрия, когда наши губы разомкнулись. — Я бы попросила повторить, но не знаю, насколько надежно защищают от мороза наши шубы.
— Очень надежно, — сказал я. — Я наложил на каждую по шесть заклинаний.
— В таком случае, поцелуй меня еще раз.
Я повиновался. Алегрия провела по моим губам одетой в варежку рукой.
— Прими мои поздравления, — сказала она.
— С чем?
— С тем, что ты перестал дуться на весь свет, как делал с тех пор... в общем, сам знаешь.
— Я устал жалеть самого себя, — искренне признался я.
— Тогда давай вставать. Ты опять меня обманул. Снег лезет за шиворот.
Я помог Алегрии встать, и она снова посмотрела на неказистое деревянное строение.
— Что это такое? спросила она.
— Это тайная явка, где встречаются нумантийские шпионы с майсирскими изменниками.
— Откуда ты о ней проведал?
— Я спросил у лигабы Салы, не знает ли он какое-нибудь тихое, уединенное место, куда можно было бы пригласить девушку.
— Полагаю, — сказала Алегрия, — если Сале известно об этой явке, век майсирских изменников недолог.
— Наверное, ты права. А теперь помоги мне перенести запасы еды.
Я протянул Алегрии две сумки с провизией. Она снова подозрительно посмотрела на дом.
— Забавное сооружение, — заметила девушка. — Думаю, именно это подразумевают, говоря о доме, через которое растет дерево.
— Два дерева, — поправил ее я. — Смотри, вон и второе.
— Замечательно. Интересно, а печь здесь есть? Кажется, снова пойдет снег.
— Сходи посмотри. В посольстве сказали, в коробочке у двери висит заколдованный брелок, который используется вместо ключа.
Я перенес наши припасы на крыльцо, а затем отвел лошадей в сарай. Поблизости протекал не затянутый льдом ручеек, и я покормил, напоил и вытер уставших животных. К тому времени, как я закончил, снова пошел снег. Сезон Бурь подходил к концу, и весна была уже не за горами. Но по-прежнему было холодно, особенно для такого изнеженного тропиками человека, как я, так что в дом я вошел порядком замерзшим.
На самом деле это был загородный дом для отдыха сотрудников нумантийского посольства. Но Сала, рассказавший мне о нем, упомянул, что в свое время дом использовался для тайных встреч. Так продолжалось до тех пор, пока королю Байрану не надоели эти глупости и одного дипломата — лигаба не уточнил, Боконнока или кого-то другого, — отправившегося на встречу со своим агентом, не встретил эскадрон майсирской конницы. Нецелевому использованию загородного дома был положен конец.
Дом выходил окнами на замерзшее озеро. В нем было восемь спален; четыре по одну сторону от центрального зала, четыре по другую. Сам зал, хотя и с низко нависшим потолком, оказался довольно просторным. В камине, сложенном из речной гальки, я смог бы выпрямиться в полный рост. Поленницы доходили до потолка. Повсюду вместо ковров лежали и висели шкуры различных животных. Мебель была из грубо обработанного дерева. Стулья выглядели так, словно готовы были проглотить человека, опрометчиво подошедшего слишком близко, а если кто-нибудь ложился на кровать вздремнуть часок, то погружался в вечный сон.
С одной стороны от центрального помещения располагался обеденный зал, с другой кухня. Кладовая была набита всевозможными бутылками и различными видами вяленого и копченого мяса. В каждой комнате имелся камин, топившийся дровами. Из склона холма за домом бил горячий источник, и вода отводилась в дом по системе труб. Холодная вода поступала из соседнего ручья.
Внутри дома росли два дерева, по одному у противоположных сторон. Считалось, что эти деревья приносят удачу, — при возведении дома они получили благословение. Весьма скромное жилище было очень уютным, своеобразным обособленным мирком.
Именно то, на что я рассчитывал.
— Ну? — спросила Алегрия.
За те несколько минут, что меня не было, она зажгла два светильника, наколола щепок и начала разводить огонь в камине. Поленья, сложенные пирамидой над языками потрескивающего пламени, уже дымились.
— Что ну?
— Разве ты не удивлен, что женщина, особенно далриада, может развести огонь в суэби, среди волков и драконов?
— Нисколько не удивлен. Ты же говорила мне, что далриады умеют все.
— Будем считать, я несколько преувеличила. Ну же, Дамастес, похвали меня.
— Я тобой восхищаюсь.
— Вот как?
Алегрия сидела на шкуре белого медведя перед камином, подобрав под себя ноги. Сняв шубу, она осталась в свободных шароварах из мягкой ткани и блузке из материи под леопардовую шкуру, схваченной сбоку застежкой. Встав, Алегрия повернулась так, что свет пламени в камине обрисовал ее силуэт, и снова прошептала: