А теперь убирайтесь отсюда, или я прикажу слугам вышвырнуть вас за дверь!
Как это ни странно, Трошю отнесся к моим словам совершенно спокойно. Встав, он поклонился и не спеша удалился. Дав своему гневу улечься, я отправился к Маран и рассказал ей о неожиданном госте. Она взорвалась, и мне пришлось ее успокаивать. К тому же своей яростью она и во мне разбудила задремавший было гнев.
— Мерзкая крыса! Надо немедленно связаться с подручными Кутулу и донести на этого домициуса, которому моча в голову ударила, и его полоумных дружков! У императора хватает забот и без их козней!
Несмотря на благородное происхождение и соответствующее воспитание, моя жена умеет ругаться не хуже заправского солдафона. Я повторил ей то, что сказал незваному посетителю насчет своего отношения к стукачам.
Маран поджала губы.
— Знаю. Я сама ненавижу наушничество. Но в данном случае речь идет об императоре! — Вдруг она, высвободившись из моих объятий, посмотрела на меня как-то странно. — Дамастес, мне только что пришла в голову одна мысль. Возможно, очень глупая. Я выскажу ее медленно, чтобы ты не разозлился. Так вот, слушай. Сейчас император страшно зол на тебя, верно? Возможно, он даже начал сомневаться в твоей преданности.
Она умолкла, судя по всему, ожидая от меня вспышки негодования.
— Продолжай, — только и сказал я.
— Похоже, тебе пришли в голову те же мысли. Итак, если бы я была императором и у меня имелся бы такой человек, как Змея, Которая Никогда Не Спит — по слухам, насовавший своих соглядатаев во все таверны, кабаки и притоны Нумантии, да еще позаботившийся о том, чтобы за каждым шпионом присматривал другой, — так вот, быть может, я попросила бы его проверить, нельзя ли подтолкнуть моего опального трибуна на какую-нибудь глупость?
— Например, предложить ему примкнуть к несуществующему заговору? — спросил я.
— Быть может, заговор действительно существует, но только для того, чтобы лучше следить за потенциальными изменниками? — уточнила Маран.
Я покачал головой, выражая не столько несогласие, сколько растерянность.
— Не знаю, Маран. Право, не знаю.
— И я не знаю. Но Лейш Тенедос и Кутулу достаточно хитры, чтобы устроить тебе такую проверку.
— И все же как нам быть? Даже если этот Трошю подсадная утка, сама идея доносительства мне претит.
— Нам надо хорошенько подумать, — сказала Маран.
Но мы были избавлены от этой необходимости. На следующий день Кутулу лично пожаловал к нам в гости.
Он стеснялся еще больше обычного и сидел, забившись в угол экипажа, крепко вцепившись в обернутый бумагой пакет. Маран провела его в зеленый кабинет и сказала, что присоединится к нам позже. Это был условный сигнал: в зеленом кабинете имелся тайный альков, куда можно было проникнуть из соседней комнаты. Я или Маран пользовались им, когда хотели услышать то, что в нашем присутствии сказано бы не было.
Кутулу отказался от угощений, заявив, что заглянул ко мне лишь на несколько минут.
— Насколько я вижу, твои раны зажили, — сказал я.
— Да, по крайней мере, затянулись, — подтвердил Кутулу. — Правда, в боку до сих пор что-то болит. Но голова вернулась в рабочее состояние. Долгое время я то и дело проваливался в облака тумана. Теперь я не могу точно вспомнить, что со мной было, о чем я говорил. Полагаю... надеюсь... больше такого не повторится. Моя память, способность складывать вместе разрозненные детали — это мой единственный настоящий талант.
Наверное, точнее было бы назвать это словом «оружие».
— Всякое может быть, — осторожно произнес я. — Большинство людей заблуждаются, считая, что удар по голове лишь на время лишает человека сознания. На самом деле требуется довольно много времени, чтобы полностью прийти в себя.
— Кто меня оглушил?
— Какая-то женщина, попытавшаяся затем перерезать тебе горло.
— Надеюсь, ты с ней расправился.
— Если быть точным, снес ей голову с плеч.
— Хорошо. А я все не мог успокоиться, гадал, что со мной произошло. Мне рассказали, что ты перетащил меня в цитадель, но никто не знал, что сталось с тем, кто на меня напал. Собственно говоря, за этим я и пришел к тебе, — продолжал Кутулу. — Для того чтобы снова поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь. По-моему, это уже входит в привычку.
Я был изумлен.
— Кутулу, ты начинаешь шутить?
— А? Да. Наверное, я только что сострил, правда? Не выдержав, я рассмеялся вслух. На лице Кутулу появилась и тотчас же исчезла мимолетная улыбка.
— В любом случае, — успокоившись, сказал я, — мне очень приятно снова видеть тебя. Но я удивлен, что ты приехал ко мне.
— Почему? Ты один из немногих моих друзей. Мне ужасно неудобно, что из-за раны я столько времени не мог к тебе выбраться. Не понимаю, чему ты удивлен.
— Ну, во-первых, теперь император обо мне не слишком лестного мнения.
— И что с того? Я не сомневаюсь — кстати, как и император, — что ты ничем не угрожаешь его власти, несмотря на некоторые расхождения во взглядах по поводу положения дел в Каллио.
— Не думаю, что Тенедос обрадуется, узнав о твоем посещении человека, попавшего в немилость.
— Возможно, ты прав. Но император правит, исходя не из минутных капризов. Как только он успокоится и взглянет на случившееся с точки зрения логики, все встанет на свои места.
— Что ж, в таком случае... — Помолчав, я сменил тему разговора. — Император по-прежнему заставляет тебя гоняться за пока что призрачными майсирицами?
Нахмурившись, Кутулу кивнул.
— Удалось ли тебе найти доказательства злокозненных планов короля Байрана?
— Нет. Но император продолжает упорствовать в своих подозрениях. — Кутулу покачал головой. — Получается, я только что опроверг свои собственные слова насчет точки зрения логики?
— Как ты однажды выразился, мысли императора движутся путями, которые нам не дано постичь, — сказал я.
— Вот как? Я так говорил? — Кутулу замялся. — Знаешь, на самом деле я навестил тебя по другой, более важной причине. И хотя разговор будет не слишком-то приятным, полагаю, твоя жена должна знать то, что я сейчас собираюсь сказать.
Я направился к двери.
— Не трудись, — едва заметно усмехнулся Кутулу. — Я сам ее позову.
Подойдя к картине, изображающей водопад, за которой находился глазок, он громко произнес, обращаясь к ней:
— Графиня Аграмонте, не соблаговолите ли присоединиться к нам?
Ошеломленная Маран громко вскрикнула. Я залился краской. Лицо моей жены, вошедшей в кабинет через минуту, было похоже на свеклу.