Тот кивнул и сложил руки на животе, а Макрон пробормотал себе под нос:
— Каков отец, таков и сын. Никакого желания бороться.
— Не все так просто, Полокрит. Даже если я соглашусь на его требования, Аякс хочет получить заложников, чтобы обеспечить выполнение нами своей стороны сделки. Для этого он требует, чтобы мы сдали город и лично сдались ему. Он намеревается держать при себе заложников, пока благополучно не покинет римскую территорию…
Осознав смысл этих слов, заговорил другой советник:
— Это чудовищно. Он не может увести за собой весь город, зачем ему столько голодных ртов? И каким образом могут рабы помешать им бежать?
— Аякс не намеревается брать в заложники всех горожан. Только римлян…
Полокрит кивнул:
— Это честно.
— И самых богатых граждан Гортины, — продолжил Семпроний.
Полокрит вспыхнул.
— Неслыханная наглость! Гладиатор этот сражается с Римом, мы не имеем ничего общего с его войной.
— Почему бы тебе не сходить за стену и не растолковать ему это? — спросил Семпроний. — А теперь тихо… дослушайте меня до конца. Аяксу нужны ценные заложники. Он надеется на то, что император дважды подумает, прежде чем аннулирует любой акт об освобождении этих рабов, если это будет опасно для наших жизней. Должен сразу сказать вам, что ни на мгновение не допускаю даже мысли о том, что Клавдий допустит, чтобы массовое восстание рабов оказалось успешным. Напротив, он сделает все, что в его силах, чтобы выследить и убить Аякса и его сподвижников. Если их смерть можно будет оплатить ценой наших жизней, он на это пойдет… — Сенатор помедлил, заставляя себя продолжать. — Но есть и худшие новости. Я полагаю — более того, абсолютно убежден в том, что, если Гортина сдастся мятежникам, они возьмут заложников, а все остальное население предадут мечу.
— Как ты можешь это знать? — пренебрежительно фыркнул Полокрит.
— Все очень просто. Несколько дней назад гарнизон и жители Маталы сдались мятежникам при условии, что им сохранят жизнь. Теперь все они мертвы.
На мгновение в комнате воцарилась полная тишина и молчание, наконец один из советников спросил:
— Мертвы? Все до одного? Откуда тебе это известно?
— Нам с центурионом сказал об этом сам Аякс, — Семпроний показал на Макрона. — Он привез к городу отрубленные головы солдат Двенадцатой Испанской, а ее командир подтвердил все подробности перед тем, как его зарезали на наших глазах. Если не верите мне, сходите сами и посмотрите по первому свету. Аякс оставил головы перед главными городскими воротами. Сказал, что решил доставить нам и римским властям доказательство серьезности своих намерений. Возможно, что он решил сжечь за собой мосты, чтобы его сторонники точно осознали, что пути назад нет. Нет после того, как они вырезали целый город. Теперь перед рабами открыты две дороги — или свобода, или смерть.
— Если он уже все доказал, тогда ему нет нужды убивать жителей еще одного города, — проговорил Полокрит.
— Не соглашусь с тобой. После Маталы страх последствий более не сдерживает его. — Семпроний припомнил дикую ярость и ненависть, которые видел в глазах гладиатора, и жестокое удовольствие, которое доставила ему смерть Портиллуса. — Скажу больше. Смерть приносит ему удовольствие… он испытывает ненасытную жажду мести к своим бывшим хозяевам. Довериться ему было бы безумием, а предаться ему в руки — прямым самоубийством.
— Что же ты тогда предлагаешь? — беспомощно развел руками Полокрит.
— Мы должны защищать Гортину. Вопреки всем его требованиям.
— Но как мы можем защитить Гортину против такой рати? — Полокрит повернулся к Макрону. — Ты здесь солдат. Какие у нас шансы удержать город?
Макрон посмотрел на него:
— Примерно такие же, как выжить, если мятежники возьмут нас в заложники.
Челюсть советника отвисла, он повернулся к своим собратьям.
— Вы слышали? Ситуация безнадежна.
— Не безнадежна, — резким тоном возразил Макрон. — Я бы так не сказал. Исход зависит от многих факторов. У врага больше людей, однако у них немного хорошего вооружения; кроме того, его люди не обучены солдатскому делу. У них нет осадного снаряжения, и им предстоит на собственном опыте, с нуля учиться брать город штурмом. С другой стороны, учитывая длину стены, которую мы обязаны защищать, и то, что в ней имеются слабые участки, которые нам пришлось поспешно чинить, численность может превозобладать. Однако если мы сумеем отразить все приступы до возвращения Катона с подкреплениями, победа может остаться за нами.
— А насколько ты уверен в том, что твой друг доберется до Египта?
У Макрона были на сей счет собственные сомнения. На пути к рыбацкой деревушке молодого центуриона ожидали определенные опасности, потом ему предстояло переплыть море и высадиться в Африке, и на пути этом одинокий торговый корабль вполне могли перехватить пираты. Но даже если Катон добрался до Александрии, ему предстояло новое путешествие через море. Макрон против собственного желания разочарованно вздохнул.
— Центурион Катон… — он сделал паузу и посмотрел на Семпрония, — то есть трибун Катон, является одним из самых надежных офицеров во всей римской армии. И если кто-то вообще способен добраться до Александрии и вернуться оттуда с войсками, необходимыми для подавления этого восстания, так это только он.
— Понимаю. И сколько, по-твоему, дней нам придется ждать, чтобы он вернулся с армией, достаточно сильной для того, чтобы разгромить гладиатора и его последователей?
— Трудно сказать, — Макрон оттопырил губу. — Как минимум еще десять дней, но, скорее всего, дней двадцать.
Полокрит коротко глянул на него и со смешком покачал головой.
— По ряду причин новость эта меня не радует. — Поднявшись на ноги, он обратился к прочим советникам: — Есть другой способ спасти Гортину, спасти наш народ.
— Что ж, открой его нам, — проговорил Семпроний, — не сомневаюсь, что все мы с восторгом узнаем способ нашего спасения.
Совершенно не обращая на него никакого внимания, Полокрит обратился к своим согражданам:
— Аякс должен понимать, что если его вынудят штурмовать Гортину, он потеряет сотни, а быть может, и тысячи своих людей. На штурм может уйти несколько дней. Все это выведет из равновесия его сторонников. Каждый проведенный в сражении день будет разогревать в них жажду крови. Так что пощады после взятия города нам не будет. Всех нас предадут мечу. Наших женщин будут насиловать и мучить, наших детей зарежут, как овец.
Макрон кивнул:
— Тем больше причин сражаться до последнего человека.
— Нет, — резким тоном возразил ему Полокрит. — Тем больше причин найти другой способ избавления от угрозы, нависшей над нами. — Он продолжил лукавым тоном: — Что, если предложить передать римлян Аяксу? Если мы посодействуем ему в получении заложников, тогда он, конечно, исполнится благодарности к народу Гортины, избавившему его от потерь при взятии города, а также от трудов по устройству осады. — Сделав короткую паузу, Полокрит подытожил: — Полагаю, что мы сумеем заключить с мятежниками сепаратный мир.