– Но если Серый Всадник где-то рядом и у него есть дети… Сколько раз он проезжал по тракту мимо того… ну, как его звали? – Хорек оглянулся беспомощно на Рыка. – Ну, который возле тракта?
– Хвост, – сказал Рык.
– Вот, Хвост. Он же сказал, что три раза мимо него проезжал Серый. Это десятка полтора детей. А теперь вспомните, что говорил меняла… – Хорек глянул на оскаленные зубы горбуна и отвернулся. – Он говорил, что в том подвале нашли тридцать семь ослепленных детей. Тридцать семь. Их же кормить нужно! Нужно ведь. И молоком нужно. Значит, нужно много коров иметь… или коз… или покупать молоко.
– Ерунда, – сказал Дылда.
– Подожди-подожди… – Враль почесал в затылке. – А ведь Хорек не дурак. Точно говорю – не дурак. Если поискать молоко, то, возможно, найдем и детей. Может, и не найдем, но поискать-то не трудно! Как ты думаешь, Рык?
Рык молчал, постукивая пальцами по крышке стола. По его лицу было видно, что не особо верит он в это самое молоко, но выбора-то почти нет. Можно разбежаться, а можно поискать коров или торговцев молоком.
Ладонь Рыка легла на стол:
– Попробуем.
Кривой перестал резать столешницу и спрятал нож за пазуху. Встал.
– Схожу наверх, гляну, что там. Может, уже день ясный, а мы все тут сидим. Тогда придется и дальше сидеть, до ночи.
Кривой вышел.
– Поищем, – пробормотал Враль. – Поищем – найдем. Никуда они не денутся. Найдем, поговорим, про деток договоримся, про дурь-траву… И камни изумрудные опять же. Я, может, пока по дому горбуна похожу, гляну…
– Сиди! – прикрикнул на него Дед. – Если кто заметит? Или у тебя его вещь какую увидит? Думай своей дурной башкой! Не в лесу ведь, где забрал добро и зарыл. Все на людях, а они, люди, твари завистливые и жадные. Ты мой кошель-то со змейками, что у Щербатого забрал, верни. Не ты мне его давал, не тебе и забирать. Князь передал на доброе дело.
– Ага, – кивнул Враль. – Как вместе с Щербатым чуть не похоронили, так никто не переполошился, один я, а как забрать…
Враль бросил на стол перед Дедом кошель. Второй положил перед Рыком:
– И свой забирай. Я у братьев-ватажников ничего не возьму. Обычаи знаю.
Рык только успел привязать кошель к поясу, как в дверь ввалился Кривой:
– Ночь кромешная! И льет так, что просто беда! Хибара наверху течет что решето, воды уже по колено, даже по лестнице течет.
– Хорошо, – сказал Рык, поднимаясь со скамьи. – Вернемся в «Две ложки», промокли под дождем, если что. Рыбья Морда уехал по делам, а Щербатый…
– Он же к тетке пошел! – перебил Враль. – Вот у нее пусть и спрашивают. Если найдут. Можно еще сказать, что у нас пропало чего из вещей, мол, Щербатый украл и убежал.
– Нет, – покачал головой Рык. – Просто – не знаем о нем ничего. Можешь завтра спросить о нем: куда, мол, делся, обещался места в городе веселые показать.
– Ага, – кивнул Враль.
– Мертвых – и горбуна, и его слугу – захватите с собой наверх, положите в лавке и денег оставьте. Змеек десятка три.
– Не поверят, – хмыкнул Враль. – Этот, которого сам горбун убил, уже без крови. Да и сам меняла…
– В лавке вода, ведь так? – Рык повернулся к одноглазому.
Кривой кивнул.
– Нож Полоза бросьте рядом. А найдут дверь да полезут сюда, так и нижняя дверь в коридоры открыта, пусть думают, что хотят.
– А если нас хозяин «Двух ложек» спросит, где это мы были, что делали? Что врать будем? – поинтересовался Дед.
– Скажем, что ходили менять деньги к горбуну, но того не застали – ждали-ждали; потом, как стемнело, пошли назад да заплутали. Это если слуги спросят, а с хозяином я сам договорюсь, – Рык еще раз оглядел комнату. – Уходим. Все лишнее оружие оставьте здесь, сложите на столе. А завтра с утра начинаем искать молоко. Или того, кто много его покупает.
Он с сомнением покачал головой, но махнул рукой и вышел, бросив меч на стол. Загремело остальное оружие. Хорек с сожалением пристроил с краю свой кинжал.
Мертвые тела вынесли за один раз: Дылда закинул на здоровое плечо тело горбуна, а Кривой и Полоз забрали тело его слуги. Враль задержался, огляделся, не забыли ли чего. Погасил лампы и вышел.
Всю дорогу до харчевни Хорек пытался придумать, что отвечать на разные каверзные вопросы. Под конец решил, что будет делать удивленные глаза, говорить, что ходил за мужиками, вымок весь, а зачем – не знает. Ну, не сказали они ему. Они ему вообще ничего никогда не говорят, как маленькому. Так настроился, что уже даже на самом деле начал испытывать обиду на ватажников: а чего они, в самом деле, ничего ему не говорят, водят по городу под дождем…
Но все его приготовления пошли прахом: и Карасю, и слугам было не до того, где ходили и что делали ватажники.
Перед дверью «Двух ложек» стояла толпа. Люди что-то кричали, бранились, кто-то стучал в дверь, плакали дети. Вообще на улицах почему-то было много народа.
Ватажники решительно раздвинули толпу, протиснулись к двери. Враль постучал каблуком, прислушался, но из-за галдежа так ничего и не разобрал. Снова постучал. И снова не понял, ответили ему из-за двери или нет.
– Тихо! – крикнул он толпе, но никто не обратил на него внимания.
– А-ну! – заорал Дылда так, что перекрыл общий крик. – Замолчали все, а то языки повырываю.
Толпа ошарашенно смолкла.
Враль снова постучал в дверь.
– Мест нет! – ответили из-за двери.
– Я тебе сейчас! – крикнул Враль. – Ноги повыдергиваю и в задницу засуну. Для постояльцев у вас мест нет?
Открылось крохотное зарешеченное окошечко, за ним появилась испуганная физиономия слуги.
– Не признал? – спросил Враль.
– Так ведь шумят и ломятся, – пожаловался слуга. – Только дверку приоткрыл, как бросются прямо толпой! Мы еле дверь закрыли, честное слово.
– Мы не пустим, – пообещал Враль и повернулся к толпе. – Мы с товарищами живем в этой харчевне со вчерашнего дня. Сейчас нам откроют дверь, и мы пойдем спать. Если кто за нами сунется, вот он, – Дылда сделал зверское выражение лица, которое в неверном свете фонарей показалось людям совсем уж нечеловеческим, – будет руки-ноги отрывать.
– А нам куда идти? – спросил насквозь мокрый мужичонка в тулупе. – Еле живые вырвались, а тут и голову некуда прислонить. Нам бы хоть от дождя спрятаться…
– Из вас кто-то город знает? – спросил Кривой у толпы.
– Ну, я знаю, – сказал мужичонка.
– Тогда веди свою ораву на площадь рыночную. Там ларьков всяких, навесов да прилавков – найдете что-нибудь. Если замок где сломаете, так вас простят, только чужого не берите. Знаете, что тут за воровство бывает?
– А как же не знать, – вздохнул мужичонка. – Собачки.