Джоник взглянул на пожарище и мысленно представил, что произошло здесь несколько дней назад. От обугленных головешек явственно попахивало Средневековьем.
– И люди сгорели? – спросил он.
– Скворцовы-то? Их сначала крепко избили, потом бросили в огонь.
– Не может быть! А милиция?..
– Какая тут милиция, – засмеялся Тимошка. – Был один Хохол, да и тот пропал. Ну что, зайдем во двор?
– Не стоит. Ты лучше отведи меня к дому, где этот человек, про которого рассказывал, остановился.
– К дяде Косте? Да пойдем. Тут совсем рядом.
2
– Вон ихина халупа, – Тимошка указал на крошечный беленый домик. – Только я туда не ходок. Ты уж сам… У нас не любят, когда без дела приводят посторонних.
– Как же я без приглашения пойду к незнакомым людям?
– А почему нет? Постучись, потом скажи: мол, ищу знакомого.
– Да я и по имени его не знаю.
– Ну ты даешь! Короче, делаем так. Ты идешь к ним, а я в сторонке постою. Если на тебя начнут орать или, чего доброго, по шее захотят накостылять, я вмешаюсь. Но вообще они старики мирные. Шуметь вряд ли станут. Шагай смелей.
Джоник отворил калитку, подошел к входной двери и неуверенно постучал.
– Заходи, открыто, – услышал он и распахнул дверь. В комнатушке за столом сидели три пожилых человека и заканчивали обед. В одном Джоник сразу же узнал своего недавнего попутчика.
– Вам чего, молодой человек? – спросил плотный коренастый старик в застиранной ситцевой рубахе и черных сатиновых шароварах, как вскоре выяснилось – дядя Костя.
Джоник открыл было рот, чтобы сообщить о цели своего визита, но его опередил попутчик.
– Это, наверное, по мою душу, – произнес он, растерянно улыбаясь. – Мы с молодым человеком вместе в поезде ехали, там и познакомились. Я вам про него рассказывал. Тот самый американец.
– Американец?! – воскликнул дядя Костя. – Только этого нам не хватало! Очень милая подбирается компания.
– Невежливо встречаете гостя, Константин Георгиевич, – одернул плотного высокий худой человек с бледным породистым лицом. – Присаживайтесь к столу, молодой человек.
– Куда, интересно, он сядет? – ворчливо возразил дядя Костя. – На голову вам, что ли?
– Не нужно спорить, господа, – оборвал пререкания попутчик Джоника. – Он может сесть на мое место, а я пересяду на кровать. Кстати, – обратился он к Джонику, – мы даже не познакомились.
Американец представился.
– Чего уж там, присаживайтесь, – сменил гнев на милость дядя Костя, протягивая Джонику руку. – Меня, как вы уже слышали, зовут Константином Георгиевичем, можно величать дядей Костей, это – Алексей Габриэлович Фужеров, – указал он на высокого.
– Николай Николаевич, – представился попутчик. – И как вы вообще меня нашли?
– Это-то как раз и неинтересно, – перебил дядя Костя Всесвятского. – Соцгород – большая деревня. Тут все обо всех знают.
– Видите ли, – начал Джоник. – я работаю вместе с одним парнем, проживающем в Шанхае, вот он мне о вас и рассказал.
– Что именно?
– Ну… – Джоник замялся, не зная, как начать. – Какие-то странные события имели место в Шанхае.
– Да уж… – подтвердил дядя Костя, – было дело под Полтавой.
Джоник не понял, при чем тут Полтава, но уточнять не стал.
– Может быть, вы перекусите с нами? – обратился к американцу Фужеров. – Угощение, правда, не ахти. Картошечка да капустка…
– А рюмочку не пропустите, – встрял дядя Костя, – так сказать, за знакомство? Представитель столь могущественной державы в наших убогих стенах… Это честь!
– Спасибо, – поблагодарил Джоник. – Но я не голоден. Видите ли, я проживаю в Соцгороде уже три года, работаю на металлургическом заводе…
– Так вы коммунист? – Дядя Костя, казалось, насторожился.
– Нет.
– Тогда комсомолец?
– Я не состою ни в какой организации.
– Значит, спец? Приехали сюда деньги зарабатывать? – И опять нет.
– К чему вы учиняете допрос господину Смиту? – вмешался Фужеров.
– Господину? А, может, товарищу, милейший куманек? Мне не совсем понятно, почему наш новый знакомый шляется по трущобам, каковой является наш милый поселочек. Пришел на экскурсию? Но почему именно к нам?
До Джоника дошло, что его принимают за шпиона. Этих людей, конечно, можно понять. Ведь совсем недавно он точно так же отнесся к своему попутчику, пристававшему в поезде с разговорами. Придется прояснить ситуацию.
– Вы напрасно видите во мне доносчика, – заметил он. – Хотя бы потому, что мне это ни к чему. Я иностранный подданный и до сих пор в играх с властью не замечен. Почему я здесь? Видите ли, приехал я в СССР действительно увлеченный социалистическими идеями. За три года пребывания в вашей стране они как бы несколько потускнели, однако в целом интерес к России только вырос. Основная цель моего пребывания здесь – желание написать книгу о том, что я увидел и пережил. Правдивую книгу! За этим, собственно, я и пришел к вам. Меня интересуют все стороны жизни Соцгорода. Возможно, объясняя свое появление, я был несколько невнятен, но, поверьте, говорю правду.
– Понятно, понятно, – с не предвещающей ничего хорошего усмешкой произнес дядя Костя. – Вы, так сказать, летописец. Вроде Пимена.
– Кто такой Пимен?
– Древнерусский писатель. «Еще одно последнее сказанье, и летопись окончена моя…» Читали «Бориса Годунова»? Пушкин, между прочим, написал.
– К своему стыду, нет.
– Жалко. Но не в этом дело. Я вам, господин-товарищ Смит, вот что скажу. В отличие от вас, я не являюсь представителем великой иностранной державы, и, если что, со мной миндальничать не будут, да и с ними тоже. – Он указал на остальных присутствующих. – Я здесь нахожусь потому, что хочу спокойно дожить остаток своих лет. Вот этот господинчик французских кровей – тоже. Наш новый друг, борец с вампирами, Николай Николаевич Всесвятский, так сказать, нарушил покой двух отшельников, сбил с ритма размеренную череду дней. Не спорю, определенное разнообразие в нашу жизнь он внес. Но чем это все обернется, один Аллах ведает. Теперь вот ваше появление…
– Я могу уйти, – сказал Джоник.
– Наверное, это будет самым лучшим решением.
– Погодите, погодите, – вмешался Всесвятский. – Насколько я понял, и мне тут не место.
– Про вас разговор не велся.
– Да как же не велся? Ведь именно я – нарушитель покоя да плюс ко всему прочему стеснил вас.
– Послушайте, Николай Николаевич, – вскочил Фужеров, – вас никто не гонит! Ведь правда, Константин Георгиевич, ведь так?!
Однако дядя Костя молчал.