Галина напряженно смотрела на нее, ожидая продолжения. И оно последовало.

– Когда она спит, я, бывало, подойду и все всматриваюсь в лицо: она, не она… В ванной тоже. Мою ее, а сама родинки считаю… Нет. Она! Тело ее. Но только тело! Вы, психиатры, все знаете. Как это называется – промывание мозгов, что ли? Может, и ей промыли, и стал мой ребенок совсем другим. – Лицо Марты сморщилось, и из глаз покатились слезы. Она снова потянулась к бутылке.

– Самое невероятное произошло позавчера, – продолжала она спустя несколько минут. – Я уж старалась с ней вместе не гулять, но тут понадобилась очередная справка для Павла, для этой чертовой Америки, – поправилась она. – Ладно. Пошли мы с ней. Я стараюсь идти дворами, разными закоулками, где движение транспорта минимальное. Идем. Все вроде в порядке. Получили эту идиотскую справку. Возвращаемся через парк. Решила я немного отдохнуть, посидеть на скамейке. Вокруг никого, только напротив, тоже на скамейке, дремлет какая-то благообразная старушонка. Я, знаешь, захотела немного губы подкрасить. Отвлеклась, одним словом. Вдруг напротив страшный визг. Прямо какой-то нечеловеческий… Я от испуга зеркало выронила… Смотрю, старушка, что сидела напротив, горит! Самым настоящим образом горит! Ты не поверишь! Я раньше где-то читала о подобных случаях, но, признаться, не верила. Чего только не напишут! А тут прямо у меня на глазах… Дым идет! Понимаешь, очень страшно! Очень! И в то же время смешно. Она мечется, визжит… Потом вспыхнула… – Марта прервала свой рассказ и уставилась на Галину. Та отметила, что зрачки ее глаз увеличены до предела.

– В общем, сгорела бабка, – неожиданно спокойно закончила Марта. – Прямо на моих глазах. За несколько минут. Дотла. Я бы не поверила, что человек может превратиться в горсть пепла. Только тут я вспомнила про Машу. Смотрю на нее, она спокойно сидит на скамейке, словно ничего и не произошло. Тут уж я не вытерпела. Схватила ее и давай трясти. «Твоя работа!» – кричу. Она так небрежно посмотрела на меня и спрашивает: «А что случилось?» – «Ты сожгла старуху?» – «Какую старуху?» – «Ту, что сидела напротив?» – «Не было никакой старухи». Я смотрю, действительно, где следы? Лежит на дорожке кучка пепла. Ветер дунул, и пепел разлетелся прочь. Только черное пятно осталось на песке. Впрочем, может быть, оно там и раньше было, – неуверенно закончила она.

«Сумасшедшая, – внезапно поняла Галина, – передо мной сумасшедшая».

– Я потом все думала, думала… – все так же неуверенно говорила Марта, – все эти странности о ее рождении, неизвестная женщина – ее мать. Я тебе рассказывала. Потом сны мне снились. Может быть, она сразу была?.. Кто это у тебя на кухне? – неожиданно спросила она. – Кого ты там прячешь?!

– Там никого нет.

– Неправда! – Марта вскочила и бросилась на кухню.

Галина рванулась следом, пытаясь помешать ей открыть дверь. Однако ей это сделать не удалось. Дверь распахнулась, и Марта увидела Прошу. Несколько минут она безмолвно с ужасом смотрела на него. Лицо ее смертельно побелело, глаза выкатились из орбит, и она завизжала.

– Это он!!! Это он!!!

– Кто? – спросила Галина.

– Он!!! Он!!! Он преследовал меня в снах! Он снился мне и снится до сих пор. А-а!!! Вы все вместе!.. Вы все заодно!.. Теперь я поняла! Оборотни! Вы все оборотни!!! Но я убью девчонку, и наваждение кончится!!!

И Марта бросилась прочь из квартиры.

Галина хотела было бежать за ней, но потом немного подумала, усмехнулась и сняла телефонную трубку. Из кухни не доносилось ни звука.

9

Несмотря ни на что, Павел Глиномесов решил добиться осуществления своей мечты. В последние дни неприятности валились на него, как из какого-то зловещего рога изобилия. Не успел он оправиться от смерти заморской гостьи, как случилось несчастье с Мартой. Бедная женщина повредилась рассудком. По-видимому, на нее тоже подействовали события последнего месяца: похищение дочери, странная смерть американки, подготовка к предстоящему путешествию. Все это навалилось на страдалицу в одночасье, и психика, сраженная нагромождением невероятных событий, не выдержала. Так, во всяком случае, объяснял он случившееся с женой многочисленным сочувствующим.

Откровенно говоря, его мучила совесть: придется оставить жену в столь критический для нее час. Врачи сказали, что она пролежит в клинике не меньше месяца – как раз за это время он и надеялся побывать в Америке. Тем более, убеждал себя Павел, она, и будучи здоровой, не хотела ехать. Без присмотра Марта, безусловно, не останется. Ее будут навещать родственники, сослуживцы… Кроме того, Галина Касьянова обещала глаз с нее не спускать. Она заверила Павла, что он может быть спокоен, оставляя жену на ее попечение. Павел успокоился и начал собираться в дорогу. Он считал даже не дни, а часы, что оставались до момента отлета.

Однако закадычная подруга Галина вовсе не собиралась присматривать за Мартой Глиномесовой. У нее были несколько другие планы. Через пару дней после памятного визита Марты к Галине вечерком заявился еще более странный гость. К ее удивлению, на пороге стоял господин явно иностранного обличья. Это был невысокий полноватый смуглый человек довольно преклонных лет. Безо всякого стеснения и церемонии он вошел в квартиру, сухо кивнул и, когда она спросила, что ему надо, на правильном русском языке пробурчал, что ему нужна именно она, Касьянова.

Совершенно голый череп непонятного незнакомца светился изнутри. Он, не спрашивая разрешения, уселся на стул и огляделся. Лицо его при этом оставалось бесстрастным и даже скучающим. Казалось, ни сам дом, ни его хозяйка нисколько его не интересовали. Потом господин молча поднялся, также не спрашивая разрешения, прошел на кухню, ладонью отодвинув оторопевшую Галину, которая пыталась было ему помешать. Он без особого интереса взглянул на Прошу, сказал ему несколько слов на каком-то языке. На каком, Галина не поняла. Проша что-то ответил на том же языке. Потом незнакомец аккуратно прикрыл за собой дверь кухни и снова сел.

– Итак, – произнес он без всякого выражения. – Страж находится у вас. Он поживет еще несколько дней. Я думаю, неделю. Потом за ним придут. Возможно, я, а может, другой человек. Надеюсь, он вас не очень обременяет?

Хотя вопрос был произнесен достаточно вежливо, в нем сквозило такое ледяное равнодушие, что Галина попробовала возмутиться.

– Позвольте! – начала она. – По какому праву?!

– А вот это лишнее, – отозвался незнакомец. Он в упор взглянул на Галину, и лицо его перекосила презрительная гримаса. – Не люблю дилетантов, – насмешливо произнес он. – Вы хотя и принимаете участие в деле, но влезли в него совершенно случайно, и участие ваше нас несколько стесняет.

– Кого это – вас? – грубо поинтересовалась Галина, решив принять предложенный ей тон.

– Итак, вы должны, – не отвечая на вопрос, совершенно спокойно продолжал странный человечек, – не видеться с Госпожой, некоторое время быть при Страже, и, наверное, все. Да, все! – воскликнул он. – А теперь разрешите откланяться.