Галина продолжала томиться в ожидании. Минут через двадцать он появился снова.
– Этим рейсом летит одна англичанка, – без предисловий начал он. – Вы немного похожи. Вот и полетишь вместо нее.
– Но как же?..
– Мои проблемы. Тебе нужно изменить прическу и сильно накраситься, тогда, может быть, и сойдешь за нее. Волосы должны быть собраны сзади в хвост. Давай, действуй без промедления.
Галина начала манипуляции с прической и косметикой… Проша стоял тут же и давал советы.
– Сойдет, – наконец решил он. – Сейчас я снова уйду и вернусь с ней. К тебе подходить не буду, а пройду мимо. Ты не мешкая иди следом за нами.
– Но как же… Почему она придет с тобой? Что все это значит?
– Не задавай глупых вопросов, если хочешь, чтобы все прошло удачно. Делай то, что я сказал.
Галина замолчала. Она ничего не понимала, но решила не вмешиваться.
Совсем скоро она увидела, как из дверей аэровокзала вышел Проша. Рядом с ним семенила какая-то женщина. Галина рванулась следом. Проша и женщина направлялись к ларькам, стоящим поодаль. Галина заметила, что женщина шла как-то механически, нелепой прыгающей походкой, но никак не могла рассмотреть ее лица.
Наконец они очутились в месте, где почти никого не было. Рядом росли какие-то чахлые кусты, под одним из них спал человек, видимо пьяный.
Проша огляделся и остановился. Так же автоматически остановилась и женщина. Галина наконец рассмотрела ее лицо. Действительно, некоторое сходство между ними определенно было. Правда, англичанка была моложе. Она стояла как вкопанная, глаза были полузакрыты. Создавалось впечатление, что она находится в трансе.
– Что дальше? – спросила Галина.
Не отвечая ей, Проша снял очки и в упор взглянул на англичанку. Та сняла вязаный жилет, затем джинсы и футболку с какой-то яркой эмблемой. На ней осталось только белье.
– Надевай ее тряпки, – скомандовал Проша, – а ей отдай свои…
Галина тут же все исполнила.
– Вот документы и билет, – Проша протянул ей паспорт с гербом на обложке и яркий билет. – Как ее зовут?
– Эбигейл Форстер, – прочитала по слогам Галина и взглянула на англичанку. Та стояла все так же безучастно с полузакрытыми глазами.
Проша вновь пристально посмотрел на нее, и она стала механически одеваться.
– Сейчас мы выйдем отсюда, она сядет в автобус и поедет в Москву, а ты отправишься на посадку. Бери ее сумку и вперед.
– А как ты?
– Моя забота.
Они очутились на площади перед аэровокзалом. Англичанка, не оглядываясь, направилась к автобусам.
– Ловко! – восхитилась Галина. – Теперь я понимаю, что проблем с самолетом у тебя не будет!
Проша насмешливо посмотрел на нее.
– А раз ты такая понятливая, то, наверное, до тебя уже дошло, что и я тебя давно раскусил. Еще в самом начале… Раскусил твое вранье насчет Госпожи, что она приказала мне следовать за ней и тебе тоже.
Галина побледнела и остановилась.
– Не бойся, я тебя не брошу. Хотя, конечно, ты мне вовсе не нужна. Просто я подумал, пусть эта несчастная следует за Госпожой, раз так нуждается в ней. И я не могу без нее. Я знаю, все это устроено специально, чтобы разлучить меня с ней, те, кто за этим стоит, боятся, что мы окажемся вместе. Впрочем, «боятся» – слово, не совсем подходящее. Они не знают, что должно произойти. Только пытаются догадаться. Может быть, они и не далеки от истины, но все же наверняка не знают.
Галина смотрела на своего спутника во все глаза. Никогда еще она не видела его таким. Лицо Проши приняло отчасти даже мечтательное выражение, зеленые глазищи нечеловечески сверкали.
– Ладно, – наконец сказал он, – вперед. Ты попытаешься проникнуть в самолет обычным образом, а я несколько иначе. К Госпоже не приближайся ни в коем случае! – Произнеся это напутствие, он исчез.
Галина пристроилась в хвост длинной очереди. Очередь извивалась, как змея, и Галина увидела впереди Павла Глиномесова. Он стоял почти первым: в одной его руке была большая яркая сумка, а другой он сжимал тоненькую ручонку Маши. Галина не разглядела ее лица, но волна нежности затопила ее. Она была готова броситься к Глиномесовым, но только в последний момент сумела удержать себя в руках. Маша тоже, видимо, что-то почувствовала, потому что стала беспокойно озираться. Павел недовольно дернул ее за руку, и она успокоилась. Очередь понемножку двигалась вперед. Галина совершенно не волновалась, уверенная, что все пройдет благополучно. Наконец она была почти у цели. Сумка, поставленная на ленту транспортера, проехала вперед, а Галина вручила билет и паспорт хорошенькой девушке в форменной одежде. Та сделала в билете отметку, и Галина очутилась перед пограничником. Он бросил равнодушный взгляд на лицо пассажирки и мотнул головой: проходите.
Галина, стараясь не бежать от радости вприпрыжку, вошла в терминал, а через несколько минут на летное поле. Следующие рейсом до Нью-Йорка усаживались в автобус.
– Мисс Форстер?! – услышала Галина позади себя. Она обернулась и увидела, что к ней спешит давешний пограничник и девушка в форме Аэрофлота. Все пропало! Она стала озираться, как загнанный зверек, не зная, что предпринять. Преследователи приближались. И Галина не помня себя бросилась бежать по взлетному полю.
– Стойте, мисс Форстер, – кричали сзади по-русски и по-английски, – вы забыли ручную кладь! – Но Галина ничего не слышала, мчалась вперед, не разбирая дороги.
Павлу Глиномесову, который вместе со всеми наблюдал, как по полю бегают люди и ловят странную пассажирку, показалось, что она похожа на Касьянову, но он, естественно, не поверил своим глазам. А вот Маша сразу определила, кто это так лихо носится по полю. Но отцу ничего не сказала.
Галина бегала по полю минут двадцать. Наконец к преследованию подключилась служба безопасности, и только тогда беглянку изловили. Собственно говоря, она сама, обессиленная, упала на траву возле края взлетной полосы. Последнее, что она увидела, был муравей, спешащий куда-то по выщербленному бетону. После этого она потеряла сознание. Самолет улетел без нее.
Только усевшись в кресло и вдохнув в себя тот специфический сладковатый и слегка тошнотворный запах, свойственный салонам авиалайнеров, только тогда Павел наконец успокоился и попытался расслабиться. До последней секунды, находясь на земле, он почему-то не верил, что поездка в Америку состоится. Ему непрестанно казалось, что сейчас случится что-нибудь непредвиденное, и все рухнет. Но ничего не случилось, и самолет вот-вот должен оторваться от земли.
Павел откинулся в кресле и глянул в иллюминатор на взлетное поле. Он не узрел там ничего интересного. Ловля Касьяновой уже закончилась. Он посмотрел на сидящую рядом в кресле Машу. Та прикрыла глаза и, казалось, дремала.
«Странно, – подумал Павел, – ребенок ведет себя слишком уж спокойно, точно летает на самолетах в Америку каждый месяц. Впрочем, возможно, детская психология отличается от психологии взрослых, и предстоящая поездка для нее все равно что визит к бабушке в деревню».