Решение созрело мгновенно и было, с его точки зрения, гениальным.
Сделать нужно вот что. Немедленно отправиться к профессорше, вручить ей эти дурацкие карты, и привет… А клиенту сказать: мол, вынужден был отдать ввиду угрозы для жизни. И все будет по-честному. Угроза имеется? Имеется! Клиент даже не требовал непосредственно доставить ему карты, для него главное – разыскать их. Это исполнено? Исполнено! Да и деньги Артема, в общем-то, уже не интересуют. Наследства Колычева ему вполне достаточно. Теперь главное – получить индульгенцию от властей. Мол, чист, ни в чем не замешан. А с профессоршей они пускай сами разбираются… И овцы целы, и волки сыты.
Артем взглянул на часы. Скоро семь… Не совсем подходящее время для визитов, но в данном случае никто его не осудит.
Он завел двигатель и уже собрался тронуться, как вдруг перед глазами вновь всплыл висящий на крюке Колычев. Картинка оказалась столь зримой, что Артем вздрогнул. Старец до сих пор там… Висит… А эта домоправительница?.. Неужели она действительно в холодильнике?
А ты пойди и проверь?! – хмыкнул внутренний голос. Самое время… Заодно уберешь следы собственного пребывания.
Ну уж нет! Хватит! Напроверялся!
Он завел двигатель и рванул навстречу новым приключениям.
Где-то высоко зазвенел серебристый смех: тоненький, довольный, злорадный, издевательский и злой. Впрочем, вероятно, это просто ветер завывал под дверью в подвал.
Л.Рон Хаббард «Страх»
Сиди здесь, – сказал Артем сенбернару, остановившись перед домом, в котором жила профессорша Ладейникова, – охраняй машину, а я быстренько навещу одну гражданку и сразу назад.
Пес зевнул и вновь улегся на сиденье.
«Интересно, как она меня встретит? – размышлял Артем, пока скрипучий лифт поднимал его на пятый этаж. – Учитывая предыдущее общение, очевидно, без особой радости. Хотя кто знает…»
Он минут пять крутил винт механического звонка, потом принялся стучать рукой в косяк, поскольку дверь была обита кожей. Наконец за ней послышалось шевеление, и старческий голос еле слышно прошамкал:
– Кого черт несет в такую рань?
Артем встал напротив «глазка».
Его долго рассматривали, потом из-за двери раздалось:
– Уж и не знаю…
– Открывай, старая.
– Пущать тебя, милок, не велено.
– А ты пойди доложи хозяйке.
– Спять они.
– Разбуди, скажи, очень важно.
Прошло достаточно времени, пока из-за двери вновь не послышался голос карлицы, которую, если помнит читатель, звали Манефой.
– Они спрашивають: принес то, что нужно?
– Скажи, принес.
– Тогда заходи.
Забряцали многочисленные замки и запоры, дверь отворилась, и Артем вошел в темноватую прихожую. И тут же отметил: все тот же странноватый запашок, словно где-то поблизости курятся восточные благовония. Манефа, несмотря на ранний час, была, как всегда, одета во все черное.
«Может, она и спит в этом наряде?» – подумал Артем.
Карлица провела его в знакомую комнату со стенами, увешанными отличными картинами, но не вышла, а осталась стоять у двери. Артем уселся в кресло. Ждать пришлось довольно долго. Наконец появилась заспанная хозяйка в живописном дезабилье. Небрежно застегнутый шелковый халат не скрывал кружевной пены ночной рубашки, из-под ночного чепца выбивались светло-русые локоны, на бледном личике розовели пухлые губки. Сочная женщина, что и говорить.
«Картина называется: «Хоть сейчас в койку», – прокомментировал про себя Артем. Он бы не отказался.
– Принесли? – спросила профессорша, даже не поздоровавшись.
– А именно?
– Опять? – Она вскинула на него сонные серые глаза.
– Я все же не пойму, что конкретно вам от меня нужно?
Фраза прозвучала двусмысленно, и Артем почувствовал: Агния Сергеевна напряглась. Она бросила быстрый взгляд на Манефу, которая шагнула к Артему. В последнее время наш герой претерпел достаточно злоключений, поэтому не стал дожидаться, что может преподнести зловещая карлица.
– Извините меня, Агния Сергеевна, – обратился он к профессорше, – но я действительно не совсем понимаю суть ваших претензий. Если вы требуете назад эмали, то они проданы. И вернуть их не представляется возможным. Но если вам нужны карты…
Артем сделал паузу. Ладейникова вновь переглянулась с Манефой.
– …то могу их вам отдать. Я не знал, что внутри спрятана эта шкатулка… – Артем полез в карман и достал коробочку с пятиконечной звездой на крышке. – Хотя, конечно, при покупке эмалей речи о картах вообще не велось. Так что можете рассматривать мой благородный жест как акт доброй воли, – Артем язвительно усмехнулся, – или знак благодарности за доставленные минуты радости.
На губах профессорши тоже промелькнула мгновенная насмешливая гримаса.
– Сколько вы желаете получить за карты? – спросила она. Голос профессорши, и без того низкий со сна, а может, и по другой причине, приобрел чувственную хрипотцу.
– По-моему, я ясно выразился. Деньги меня не интересуют. Карты – подарок. Но если вы…
– Ну-ну? – Ладейникова чуть заметно усмехнулась.
– Не знаю даже, как выразить…
– Какой вы, однако, робкий. Вот уж не думала. А ведь не так давно вели себя достаточно раскованно. Проще говоря, в качестве расплаты вы хотите меня… – она произнесла непечатное слово, причем с такой легкостью, словно выражалась подобным образом постоянно.
Артем растерянно кивнул.
– Слышишь, Манефа?
Карлица что-то невнятно буркнула.
– Как думаешь, дать ему?
Артем чуть не вывалился из кресла. Ничего себе! Советуется со своей служанкой, да еще при нем!
Манефа оценивающе взглянула на нашего героя:
– Паренек он на вид ничего, только грязен больно. И разит от него…
– Так помыть нужно. Привести в порядок… Действительно, вид у вас неважнецкий, – обратилась профессорша к Артему. – Бурно провели ночь, и все вам мало, – игриво заметила она.
Артем и вовсе растерялся.
– Может быть, в другой раз, – пробормотал он.
– Другой раз?! Как это понимать?! Только что выступил с предложением и тут же спасовал. Каково, Манефа!
– Вот она, современная молодежь, – отозвалась карлица.
– И не говори. Нет уж, шэр ами, я привыкла отдавать долги. А потом, возможно, другого раза не будет. Так что пользуйтесь моментом. Веди его, Манефа, в ванную комнату, отмой, приведи в порядок, а уж потом запускай.