Скок присел рядом с молоденькой девицей с прыщавым лицом, шепотом попросил у нее карандаш и листок бумаги, достал монету и, сжав губы в приступе старательности, стал тщательно перерисовывать надписи с нее. Не успел он закончить работу, как его кто-то осторожно тронул за плечо. Скок поднял глаза. Перед ним стояло существо женского пола неопределенного возраста и улыбалось с сахарной приторностью.
– Что вы хотели, молодой человек? – услышал наш герой.
– Есть тут у вас кто-нибудь, знающий иностранные языки? – довольно громко поинтересовался Скок.
– А какой язык вас интересует? – спросила сахарная дама.
– Вот этот, – сообщил Скок и протянул сахарной бумагу со своими каракулями.
Дама некоторое время, беззвучно шевеля губами, читала надписи, потом произнесла:
– Кажется, латинский. Сейчас попробуем вам помочь.
Она куда-то скрылась, однако скоро вернулась, ведя за собой девицу лет двадцати – двадцати двух, при виде которой Скок тотчас забыл, зачем явился сюда. Выглядела девица, прямо скажем, потрясно. Она была маленькая, но при этом имела фигурку, соответствующую классическим канонам женской привлекательности. С треугольного личика на Скока смотрели большие карие глаза. Усиливали кукольный облик аккуратный, чуть вздернутый носик, губки сердечком и темные волосы, собранные в хвост. Единственным недостатком, как успел разглядеть Скок, были несколько кривоватые ноги, к тому же еще и короткие.
– Посмотри, Леночка, это, кажется, латынь? – Сахарная дама протянула кукольной девице графические упражнения Скока.
– Да, – подтвердила девица, бросив взгляд на листок.
– Вот молодой человек интересуется…
– Мне хотелось бы знать перевод этих слов, – сообщил Скок.
– Помоги ему, – скорее попросила, чем приказала сахарная.
– С удовольствием, вот только возьму словарь.
Девица принесла толстую книгу в черном переплете и указала Скоку на свободный столик в начале зала.
Скок уселся рядом с ней, стараясь не дышать. Он сподобился пребывать рядом с неземным созданием. Даже запах, шедший от девушки, казался ему ангельским. Малютка благоухала какими-то райскими цветами: не то ландышем, не то сиренью. У Скока от умиления перехватило дыхание.
– Так, – сказала Лена, – давайте начнем. «Ego te intus in cute novi»… «Эго» – это «я»… «Те» – тебя… Я тебя…
«Я тебя хочу», – мысленно закончил Скок.
– «Интус». Интус, интус?.. – Она открыла словарь. – Ага, «интус» – «внутри». «Я тебя внутри…»
«Точно!» – возликовал Скок.
– Ин куте, – она вновь полезла в словарь, – «снаружи». Значит: «я тебя внутри и снаружи…» «Нови» – «снова» или «опять». Получается: «Я тебя изнутри и снаружи опять».
– Замечательно! – воскликнул Скок – Я тебя изнутри и снаружи опять! А как это выразить более доступно, что ли?
– Наверное: «Вижу тебя и изнутри, и снаружи».
– Опять?
– В данном случае лучше бы сказать – «насквозь», – сообщила девица. – «Вижу тебя насквозь».
Скок аккуратно записал перевод рядом с латинской фразой.
– Теперь второе изречение, вернее, слово. Exequator. Экзекутор.
– Экзекуция, – подсказал Скок. – Наказание.
– Сейчас посмотрим.
В дело был снова пущен словарь.
– «Пусть исполнится», – изрекла ангелоподобная Лена. – Вот и все. А зачем вам это нужно?
– Что? – спросил Скок.
– Эти латинские выражения. Откуда вы их взяли?
– На оборудовании прочитал, – не растерялся Скок. – У нас в цеху разного оборудования полно. Даже иностранное имеется. Так вот. На одном агрегате эти слова и выбиты.
– На каком агрегате? – недоверчиво спросила Лена.
– На том, через который в печь заглядывают, – продолжал беззастенчиво фантазировать Скок.
– А вы где работаете?
– Я сталевар! – с гордостью сообщил более-менее правдоподобный факт биографии Скок.
– О! – В голосе девушки послышалось почтение к огненной профессии своего нового знакомого.
– А зовут меня Юрий Скоков. А вас, как я понял, – Лена?
– Да.
– Скажите, Лена, что вы делаете сегодня вечером? – перешел в наступление наш герой.
– Сегодня вечером? Так уже вечер! Да ничего не делаю. Сейчас закончим, и пойду домой.
– Может быть, встретимся? В кино сходим. Или просто погуляем по городу. Погода вон какая стоит. Сирень цветет…
– Доцветает, – уточнила Лена.
– Пускай доцветает, так другие растения зацветают. Жасмины всякие…
– Сегодня не могу. Я устала… Целый день на ногах. Сейчас приду домой, залезу в ванну… Ох, какое блаженство! – Лена даже зажмурилась. – Потом поужинаю – и спать.
– А завтра?
– Завтра у меня выходной.
– И у меня тоже! – радостно воскликнул Скок. – Давайте проведем этот день вместе.
– Какой вы быстрый. Весь день… это слишком.
– Хорошо, полдня.
Лена изучающе оглядела своего нового знакомого.
– Ладно, давайте встретимся. Только где?
– Где вам удобно.
– Возле кинотеатра. Знаете кинотеатр Горького?
– Конечно.
– Вот там… У входа. Возле колонн.
– Во сколько?
– В два.
Окрыленный успехом, Скок совсем забыл, зачем приходил в библиотеку, только в общаге, за ужином, он вдруг вспомнил латинские изречения, отчеканенные на монете.
«Вижу тебя насквозь» и «Да исполнится». Что бы это значило?
Но голова Юры в этот час была занята другим, а именно предстоящим свиданием с красивой библиотекаршей.
С тех пор как он вернулся из заключения, девушки у него не было. Откровенно говоря, он даже забыл, «как это делается». В зоне девиц не наблюдалось. Имелись, правда, «петухи», но Скок брезговал их услугами, предпочитая «ручную тягу», а от интимных контактов «на воле» особых впечатлений у него не осталось. Тут все просто и понятно. Пришел, вставил, ушел. И мимолетные подруги никаких эмоций не вызывали. Хотя имелась одна девчонка, по отношению к которой у Скока возникло некое неясное чувство, подходившее под определение «юношеское влечение». У директрисы столовой, в которой работала мать, имелась дочь – толстая, румяная, белобрысая девка по имени Раечка, старше Юры года на два. Раечка почти каждый день приходила к матери, и Юра частенько сталкивался с ней. Вначале Скок не обращал на нее внимания, однако девчонка при встречах всегда так ласково и загадочно улыбалась, что и Юра невольно стал поглядывать в ее сторону. Раечка заговорила первой. Она спросила, как его звать, потом угостила конфетами – тянучками «Золотой ключик» – и, наконец, научила целоваться. Случилось это так. Однажды, когда девчонка, видимо, пребывала в особенно игривом настроении, она отозвала его в сторону.