– Так вы что же, немец?
– Отнюдь. Я чистокровный русак. Из эмигрантов. Как, впрочем, и вы. Воевал в Добровольческой армии. Потом скитался по Европе, пока не осел в Праге. Там сблизился с оккультными кругами. Собственно, моя биография отчасти повторяет вашу.
– За исключением одной маленькой детали. Вы работали на немцев, а я нет.
– Верно. Но я не желаю оправдываться или утверждать, что связался с ними только ради того, чтобы попасть в Россию. Речь сейчас не об этом. До этого никому нет дела, кроме меня. Вернемся к нашим детишкам. И они, и я добрались, хотя и не без приключений, но благополучно до места назначения. В Тихореченске детей встретили. К приему, конечно, готовились. Они попали в благополучные семьи, к тому же по документам считались родными детьми этих людей. Миссия была окончена – и его, и моя. Согласно инструкции нужно было возвращаться. Однако началась война…
Петрович остановился, прервав свой рассказ, огляделся по сторонам, затем поднялся, подобрал с песка удочку.
– Забросить, что ли? – задумчиво произнес он.
– А дальше?! – спросил, сгорая от любопытства, мукомол.
– Не будет, наверное, клевать, – сказал Петрович и сплюнул. – Дальше? – переспросил он. – Ну ладно… Пеликану было неизвестно, почему детей нужно было привезти именно в этот город. Пеликан предполагал, что это и является основной целью розенкрейцеров. Вы, конечно, знаете, что Тихореченск всегда привлекал оккультистов Запада, почему – достоверно неизвестно. С детьми ничего особенного не происходило. Обычные ребятишки. Родители Десантовых были репрессированы. У второго семейства все складывалось вполне благополучно, если не считать того, что одно сверхдитя перенесло в детстве какое-то инфекционное заболевание и в результате обезножело. Главное – ничего не происходило. Кончилась война. Мои хозяева были черт знает где, там же пребывали и приятели Пеликана. Мы не знали, как себя вести, чего ждать. Мне было, конечно же, легче, не пришлось приспосабливаться, русский все-таки, а Пеликан опустился. Он все надеялся. «Вот-вот, – повторял, – вот-вот…» В конце концов он не выдержал. Вызвал к себе одного из так называемых малюток (это была девица, Донская: она казалась ему наиболее здравомыслящей) и все ей рассказал, а потом… – Петрович одним глотком опорожнил чарку. – Потом кинулся под поезд. Он посчитал, что жизнь прожита напрасно и никаких чудес не предвидится. Однако он ошибался. При внимательном изучении жизни обоих семейств я понял: нечто все-таки происходит. На первый взгляд, это были обычные советские люди, непохожие друг на друга, конечно, но тем не менее рядовые. И все же некие мелочи складывались в несколько странную картину. Возьмем Десантовых. Екатерина, именно она сверхдитя в этой паре, работает в больнице медсестрой, имеет братца-уголовничка. И все же ее жизнь складывается слишком гладко, слишком заданно, что ли. Она выходит замуж, причем за очень хорошего по характеру, к тому же перспективного парня.
Ее муж успешно продвигается по службе, он постоянно получает какие-то премии, поощрения… Я проверял. Никто, кроме него, не получает так часто. Можно еще привести примеры. Во втором семействе и того интересней. Родители при неясных обстоятельствах погибают в автомобильной катастрофе, но еще до этого девица совершенно неожиданным образом получает крупное наследство. Случайность? Если бы речь шла о простых людях, я бы поверил. Ладно. И тогда я решил активизировать события. Нужно было ввести в игру новые фигуры. Вас например, Олегова… Вы думаете, что этот лысеющий ученый случайно обнаружил дневники Пеликана? Отнюдь. Именно я подсказал его жене, где можно снять подходящую дачу. Теперь о вас. О вашем существовании я узнал на следующий день после того, как вы в первый раз посетили библиотеку, где служит милейшая Марта Львовна. Сначала я решил, что вы – Посланец. Пеликан часто говорил, что должен прибыть Посланец. Но, присмотревшись к вам повнимательнее, понял – дилетант-любитель. Что ж. И это неплохо. Нужно отметить, принятые мной меры действительно оживили ход событий. Особенно это заметно на примере Десантовых. Да и во втором семействе, похоже, что-то назревает. Грядут крупные события. Вот-вот станет ясно, для чего все это затеяно. Наши близнецы приближаются к некоей цели. Какой? Я не знаю. Но, думаю, скоро все прояснится.
То, что произошло с вами, – яркий пример. Вы явно находились под влиянием воли Екатерины Десантовой. Да вы и сами это поняли. Не так ли?
Коломенцев кивнул.
Петрович изучающе разглядывал лицо мукомола, видимо, пытаясь определить, какое впечатление произвел его рассказ.
– Но какую роль вы отводите мне?
– Я нуждаюсь в помощнике, – просто сказал Петрович. – Вы человек в общем-то неглупый и к тому же понимающий, о чем идет речь. Здесь, в Совдепии, мистика, оккультизм под запретом. А вы знаете хотя бы азы. Да ведь вам и самому интересно, не правда ли? Не за этим ли вы приехали именно в этот город?
– А вам-то самому это зачем? – задал встречный вопрос Коломенцев. – Или надеетесь, что ваши хозяева потребуют отчет?
– Глупости вы говорите. Какие хозяева? Какой отчет? Возможности наших малюток, по-видимому, неограниченны. Они могут заставить любого индивида подчиниться своей воле. Это ясно уже сейчас, а представляете, какую задачу они должны осуществить? Нет, не представляете. И никто не представляет. Даже я! Не правда ли, в вашей жизни наконец появляется смысл? А, Игорь Степанович?
– Смысл? – Коломенцев облизнул губы. – Не вижу никакого смысла. Как можно понять, я должен шпионить для вас, подглядывать, выведывать, вмешиваться в чужую жизнь.
– А разве вы не делали нечто подобное?
– Делал. Но по своей охоте. Никто меня не принуждал, никто не приказывал. Тем более германский агент.
– Ах, вот что вас смущает. В ваших глазах я предатель, – Петрович усмехнулся, – ренегат, так сказать.
– Подходящее определение.
– Ну конечно. Песня давно известная. Впрочем, не будем выяснять отношения. Думайте обо мне как угодно. Однако сотрудничать со мной вы все равно будете.
– С какой стати? Или донесете на меня? Обвините в убийстве? Так вы же сами утверждаете, что действовал я в пределах самообороны.
– Фи, как примитивно: донесете… И не думаю. Я просто хорошо представляю дальнейший ход событий. Возможно, вы считаете, что убийство Валентина Десантова поставило точку в вашем участии в этой истории. Если так, то вы глубоко ошибаетесь. Силы, которые вы, повторяю, именно вы, разбудили, вряд ли будет возможно вернуть в исходное положение. Вы обречены.
– Смерти я не боюсь! – запальчиво выкрикнул мукомол.
– Смерти? – Старичок засмеялся. – Узнаю русского интеллигента. Орел! Ничто ему не страшно, даже смерть. Главное – честь, достоинство, идеалы. Все верно. Но смерть бывает разная. Могу вам рассказать, что случилось совсем недавно с тем самым Валентином Десантовым. Одолели его прежние дружки-уголовнички. Так вот. Одного разорвали собаки, а другие, можете представить, сожжены заживо. Каково, а?! Но это, так сказать, цветочки. Есть вещи и похуже смерти. Например, безумие. Да вы уже, по-моему, испытали нечто подобное? Верно ведь, господин Коломенцев?