Глубокой ночью, прижимаясь к горячему плечу любимого мужчины, я шептала:

– Вокруг настоящий дурдом: падают самолеты, разбиваются машины, огромные деньги уходят в никуда... А ведь где-то далеко, на берегу океана под пальмой лежит какой-нибудь человек, ест банан, и у него единственная дилемма: сейчас пойти искупаться или попозже... Андрей, давай махнем в теплые края, когда кончится вся эта карусель?

Тут он, спокойно глядя в потолок, сообщил, что ему все известно.

– Что известно? – пискнула я, подозревая недоброе.

Оказывается, известно было про Меченосцева, и про встречу с финансистом Мишей, и про поиски в Интернете. Холод побежал по моему позвоночнику. Курочкин как ни в чем не бывало описывал наши с Васькой приключения, а в моей голове стрелами носились панические мысли: вазой по голове? Оглушить? Потом билет в Таиланд? Найдут! Что же еще? Я с тоской посмотрела на балкон – двенадцатый этаж... Ни за что! Я зажмурилась. Сейчас распахнется дверь, и на пороге появятся люди с каменными лицами и липовыми удостоверениями ФСБ, и поведут меня в наручниках по гостинице... Или Курочкин вытащит из-под подушки дробовик и вместо славной, но чересчур любопытной девушки останется только натюрморт с кровавым фаршем.

Господи, почему у меня всегда так?! Любимый мужчина оказывается заговорщиком. Вместо заслуженного личного счастья – неприятности и покушения.

– Даш, – вдруг спросил Курочкин, – ты что, плачешь?

– Да-а-а-а... А ты... ты давно в курсе?

Оказалось, что давно – с самого начала. Тут я разрыдалась от души. Курочкин заботливо закутал меня в одеяло, посадил себе на колени и начал успокаивать, приговаривая: «Все пройдет, солнышко, и это пройдет...»

А когда слезы высохли, он рассказал, как весело было наблюдать за нашими попытками играть в детективов – никто не принимал все это всерьез. Кроме пресс-секретаря масонского Ордена Меченосцева, у которого от безделья разыгралось воображение. Да еще одного невменяемого типа по фамилии Одинаков...

– Ах, мсье Одиносик! – подхватила я. – Ему давно пора лечить голову! Представляешь, он считает меня секретным агентом!

– Представляю. Вчера он прислал мне двадцать седьмой по счету донос на Дарью Орлову. Там ни слова про нашу организацию, зато куча удивительных фактов твоей биографии. Связи с ФСБ, шпионаж с элементами проституции... Прямо детективный роман, и написано со вкусом, бойко. Дам тебе почитать.

– И все-таки кампания Петрова явно и очевидно сливается, – полувопросительно пробормотала я. Сейчас история болезни Одиносика меня не волновала. – А у Погодина появились реальные шансы. В Сибири. Ведь вы с Перцелем курируете только Сибирь. Или остальные кураторы президентской кампании тоже масоны?

– Зачем? – расслабленно улыбнулся Курочкин. – Бюрократическую систему лучше всего разрушать ее же методами. Совещания, обсуждения, согласования, уточнения... К тому же один из них сейчас в запое, у другого помрачение рассудка на почве развода, третий только что вернулся из Америки и с трудом вспоминает русский язык. Ну, и самое главное: нам удалось убедить некоторых кремлевских товарищей сделать ставку на нашего кандидата. Он ничем не хуже Петрова, а в телевизоре даже лучше смотрится. Правда, в последнее время его на религию потянуло, но это временное явление – не отошел еще после своих приключений в воздухе.

– Ну ладно, предположим, Погодин победит, а Петрова куда? – спросила я с обидой в голосе: сколько наших листовок, буклетов и креативных разработок разом превратились в мусор.

– Туда, – Курочкин махнул рукой в направлении окна. – Есть у нас в запасе парочка уютных кабинетов в министерстве – обещаю, Петрову понравится.

* * *

Утром в ресторане гостиницы, где мы завтракали, я пнула Ваську под столом, намекая, что есть серьезный разговор. Она, продолжая намазывать булочку маслом, наградила меня ответным пинком. Мы с нетерпением дождались, когда наши мужчины отвезут нас обратно к Славке. У меня так чесался язык все рассказать Василисе, что я физически ощущала зуд во рту. Судя по всему, у нее тоже были припасены новости для меня. Наконец, запершись в ванной комнате и включив воду, мы выложили друг другу все.

Оказалось, что ночью Перцель под ласковым, но настойчивым давлением признал, что покушение имело место быть, хотя беспокоиться не о чем: произошло недоразумение, те, кто хотел напугать чересчур любопытных пиарщиц, понятия не имели, что Курочкин и Перцель лично курируют наш вопрос, тем более – испытывают к кому-то из нас нежные чувства. Об убийстве никто и не помышлял.

– Кто хотел нас напугать?!!

– Дашка, ответ очевиден – Меченосцев! Кому еще нужно, чтобы мы прекратили свое маленькое расследование? Этим ненормальным с циркулями под мышкой! Как будто нам нужны его вшивые секреты...

– Кстати, Курочкин знает все.

Василиса изменилась в лице.

– Ты понимаешь, что это означает? – тихо спросила я, потому что догадка была весьма неприятна для нас обеих.

– Что вчера мы, возможно, чуть не погибли от рук своих любовников... Кошмар!

Пришибленные этой новостью, мы еще долго наблюдали, как неспокойным потоком льет из крана вода. Потом вернулись в комнату и, не сговариваясь, начали собираться в Северск.

Славка уговаривал остаться еще на пару дней, намекая, что они с женой очень на нас рассчитывали, когда планировали поход в кино – без детей.

На всякий случай я решила позвонить в штаб, разведать обстановку. Трубку поднял Митя и первым делом ужасно удивился, что мы в Москве.

– А я думаю, чего это они так притихли в своем кабинете?!

– Между нами, вы хоть немного работаете?

– Что значит – немного? – обиделся Митька. – Я с ранья, как последняя дура, пишу агитационные частушки. Кстати, подскажи, «подъебнул» пишется с мягким или твердым знаком?

– Что-о-о? С ума сошел!

– Не знаешь – так и скажи, зачем кричать прямо в ухо? Я и так на грани истерики: Капа куда-то пропал, Андрес тусуется на байк-шоу, а Семеныч меня избегает, старый козел... Сходил к Павлику в больницу, он угостил меня апельсинкой – один у нас добрый человек во всем штабе. Но лучше бы я туда не совался, больницы будят во мне неприятные воспоминания. – В Митином голосе появились плаксивые нотки.

– Митенька, ты под кайфом?

– Откуда? – горестно вздохнул он. – Я давно и прочно на мели. Так что, дорогие друзья, скажем наркотикам: «Дорого!» О! А неплохой слоган! Может, продать борцам с наркотой?

– Как на мели?! Неужели суточных не хватает? – изумилась я, потому что ни мне, ни Ваське при всем желании не удавалось потратить наши поистине царские суточные за месяц.