В задумчивости кусая губы, Мередит проследовала в спальню.
Рис же вздохнул.
Когда она поймет, что в будущем ей не придется управлять гостиницей?
Выдернул из саквояжа светлую полупрозрачную сорочку, он подумал: «Ей давно пора забыть о мебели и уделить мне хоть чуточку внимания».
— О-о-о!
Это громкое восклицание сорвало Риса с места. Подбежав к арке, отделявшей гостиную от спальни, он увидел Мередит рядом с кроватью. Гигантской кроватью. Тут были и резные столбики красного дерева, и дорогие занавески, а сама кровать — пышное облако белоснежных подушек и покрывал.
— О Боже! В жизни не видела ничего подобного! — восторженно воскликнула Мерри. Упершись ладонями в матрац, она подалась вперед, проверяя насколько тут мягко. При этом ее груди колыхались, а ягодицы чувственно подрагивали.
Руки Риса безжалостно смяли тончайший муслин. Он откашлялся и пробормотал:
— Да, красиво…
Мередит повернулась и взглянула на него вопросительно. Словно ждала продолжения.
Но Рис как будто потерял дар речи. И думал он сейчас только об одном… Вероятно, о том же самом подумала и Мередит. Потому что вдруг весело улыбнулась и, поднимая свою дорожную юбку, прилегла на матрас.
— Кровать действительно замечательная. — Она протянула к Рису руку, и это ее движение было чувственным и изящным, как у кошки, растянувшейся на солнце. Опираясь на локоть, Мерри чуть приподнялась и превратилась в темную ленту женственности, развернувшуюся на подушках с белыми наволочками в кружевах и оборках.
Наконец-то! Наконец она полностью сосредоточилась на нем. Сердце Риса колотилось о ребра, угрожая сломать плохо сросшиеся кости. А одна из частей его тела превратилась в железо.
Мерри же кокетливо улыбнулась:
— Рис, не хочешь лечь рядом?
Во рту у него пересохло. Несмотря на все намерения подождать, помучить ее безжалостными сладостными пытками, а затем получить согласие на помолвку, Рис чувствовал, что он не в силах сказать еще что-то, кроме «да».
— Сдавайся, сопротивляться бесполезно, — томно предупредила Мерри, расстегивая верхнюю пуговку жакета. Коснувшись второй, добавила: — Когда речь идет о спальне, моя воля сильнее.
Рис рассмеялся, но слова Мередит заставили его призадуматься.
Инстинкт побуждал его выбросить эту мысль из головы. Ничья воля не превзойдет его собственную.
Именно поэтому он выжил в стольких битвах. Разве не он провел одиннадцать лет в пехоте, всегда порываясь быть первым в атаке, чтобы встретить более сильного, чем он, противника — того, кто собьет его на землю и наконец прикончит.
Но ничего подобного не случилось.
До этой минуты. И перед ним сейчас не враг, угрожающий уничтожить его саблей или мушкетом, а женщина. Женщина, к которой его безумно влекло.
«Сдавайся, — потребовала она. — Моя воля сильнее».
И тут она, похоже, права. Его решимость быстро таяла, а вот мужская плоть становилась все тверже. Но разве не этого он искал всю жизнь? Разве он не искал сладостного благословенного поражения?
И если так, то лучше найти его на таком роскошном шелковом поле битвы…
Судьба шептала ему в уши: «Она прекрасна и готова отдаться. Этому суждено случиться. И не важно, сегодня или в будущем году».
И он возьмет ее. Сегодня же! Сейчас!
Рис со вздохом шагнул к ней, и выражение ее лица тотчас изменилось — теперь это был не призыв, а удивление. Несмотря на все свои ухищрения, она не ожидала, что он сдастся.
Но тут он остановился, и Мередит с нежностью прошептала:
— О, Рис… — Она снова протянула к нему руку. — Рис, иди ко мне.
Но его остановил громкий стук в дверь.
Черт побери! Сегодня судьба играет с ним жестокие игры!
— Это наш ужин, — пояснил он. — Пропади все пропадом!
— Наш ужин? И наша ванна? — Мередит приподнялась. Наша ванна. Что ж, прекрасная мысль!
Рис снова смял муслин, гадая, что приличнее: встретить слуг, прикрываясь сорочкой, или позволить им увидеть, как вспухли его брюки.
Сообразив, в чем дело, Мередит сама открыла дверь. Рис же, в свою очередь, принялся изучать шторы, пока горничные с исходившими паром кувшинами проходили по номеру. И каждая из них выливала воду в быстро наполнявшуюся ванну. Рис сделал вид, что изучает парк, когда слуга, вкатив небольшой столик, убрал с блюд серебряные крышки. Настоящий пир!
— Спасибо. Это все, — раздался голос Мередит. И дверь тихо закрылась.
Рис перевел дыхание и повернулся к Мерри. Смущенно улыбаясь, он протянул ей безнадежно скомканную ночную сорочку, но тут же отбросил ее в сторону.
— Она все равно тебе не понадобится.
— Не понадобится?
— Совершенно верно.
— Вот и хорошо. Ну, что будем делать? Сначала поедим? Или искупаемся? — Глаза ее сверкнули. — Говори же!
— Сначала — ужин, — решил Рис, придвигая стулья к столику. — Затем — ванна. А уж потом я не выпущу тебя из постели.
— О, вот это мне нравится…
Щеки Мерри покраснели, и она, усевшись, подняла бокал с вином.
— Может, тост?
Рис тоже поднял бокал с кларетом.
— За прелестную миссис Сент-Мор, леди Эшуорт. И за самый сладостный медовый месяц!
— Будь же серьезным, Рис! — хихикнула Мередит.
— Я совершенно серьезен.
Он подождал, когда смолкнет ее веселый смех.
— Общество считает нас мужем и женой, Мерри. И насколько я понимаю, эта ночь — начало вечности.
Изучая свой бокал, Мередит издала какой-то странный звук. Наконец со стуком поставила свой бокал На столик.
— Мерри, в чем дело?
Она взяла нож с вилкой и стала есть.
— Ответь мне, Мерри. В чем дело?
— Не знаю… Просто я не твоя жена.
— Но будешь ей.
Рис воткнул вилку в кусок говядины, и тарелка заскрипела под зубцами.
— Послушай, Мередит, я знаю, что жизнь научила тебя осторожности. Меня не было четырнадцать лет, и я вернулся только несколько недель назад. Твои колебания вполне понятны. Но я не просто похотливый путешественник, остановившийся на ночь в гостинице.
— Я это знаю, — пробормотала Мередит, гоняя горошину по тарелке.
— Вот и хорошо, что знаешь. Оглашения прочитаны уже дважды. Перед всей деревней. Угрозы, вандалы, камни в голову… За последние недели я все это выдержал, и ничто не поколебало моих планов восстановить Нетермур и мою веру в то, то мы должны пожениться. Но ты по-прежнему не веришь мне.