— Сэм…
— Скажи мне! Он вздохнул.
— Однажды я видел его. Это было много лет назад. El patron посылал меня в город за большим ящиком, в котором ты моешься…
— Ванной, — усмехнулась Саманта.
— Да. По пути домой я зашел в, кабачок в маленьком городке, не помню, как он назывался. Эль Карнисеро привели туда же. Его схватили солдаты после того, как он устроил резню в деревне, не оставив в живых ни женщин, ни детей.
Саманта побледнела.
— Ты веришь этому?
— Зачем солдатам было врать? Они все видели. Это было во время революции, nina. Такое случалось, невинных убивали и с одной стороны, и с другой.
— Значит, Эль Карнисеро был тогда солдатом, querrillero?
— Говорят, он всегда сражался на той стороне, которая в тот момент одерживала победу. Не знаю, правда ли это. Нельзя верить всем слухам.
— Но ты его видела? Он действительно так безобразен, как говорила Лана? Мануэль пожал плечами.
— Кто может сказать о мужчине, что он безобразен? Я не могу. Да и видел я его плохо, потому что он был весь в крови и грязи.
— Он высокий или маленький? Толстый? Какой? Мануэль начал напряженно вспоминать.
— Эль Карнисеро маленький, с темными волосами. Тело похоже на бочку, руки длинные и вот такие. — Он показал какие, сведя пальцы вместе в виде большого круга. — Если человека можно назвать безобразным за то, что он похож на дьявола, то, да, он безобразен. Я не видел никого, кто был бы похож на Эль Карнисеро.
— Его довезли до…
— Нет, nina. Он был бы мертв, если бы не убежал тогда же. Солдаты были заняты в кабачке. Его сообщники проникли в город, убили охрану, и ему удалось сбежать. Поэтому он продолжал грабить и убивать.
— Однако сейчас он не убивает, — задумчиво сказала она.
— Не убивает.
Больше Саманта не могла ничего вытянуть из старого vaquero.
— Так что же ты обо всем этом думаешь?
— Пока я ничего не могу понять, — сказал Мануэль. — Ты забываешь, мы только что вернулись.
— Да. — Она поднялась, чтобы уйти. — Все-таки у тебя есть Мария, которая тебе рассказывает все, а я, должна выпытывать правду у тебя, что совсем не легко. Ты все рассказал мне? Ничего не утаил?
— Нет, Сэм. Ты знаешь столько же, сколько и я.
— Ну, я собираюсь узнать еще одну вещь — что было в письмах. Отец должен рассказать мне все.
С этой мыслью Саманта решительно направилась к дому. Пройдя кораль и конюшню, она вошла в дом через патио и, поднимаясь по ступенькам, неожиданно столкнулась с молодым человеком среднего роста в короткой испанской куртке — болеро, узких, хорошо отглаженных брюках и причудливо расшитом белой тесьмой замшевом сюртуке.
Давно уже Саманта не видела типично испанской одежды и, сразу поняла, что владельцем этого костюма может быть только Рамон Матео Нуньес Бароха. Она совершенно забыла, что он давно ждет ее. Саманта чуть наклонила голову, чтобы лучше рассмотреть Рамона. Перемены в нем поразили Саманту — он обзавелся тонкими светлыми усами, а в выражении лица появилась мужественность, которой ему так не хватало раньше.
— Рамон, mon amigo, — наконец сказала Саманта.
Она заколебалась, потому что раньше, здороваясь, целовала его в щеку. Новый Рамон казался незнакомцем. Это был уже не тот мальчик, которого она дразнила и называла белой овечкой, потому что из всей семьи только у него были светлые волосы.
— Саманта, — мягко и с выражением произнес он ее имя. — Я забыл, как ты прекрасна. И теперь…
— Знаю, знаю, — со смехом оборвала его Саманта. — Я выросла и превратилась в женщину.
— Не только, — сказал он, взяв ее за руки. — Ты стала еще красивее. Но ты забыла о нашем приветствии.
Не давая ей возможности ответить, он поцеловал ее в губы. Ничего братского в поцелуе не было. Когда он стал проталкивать язык сквозь ее плотно сжатые губы, Саманта резко вырвалась.
— Ты никогда прежде так не делал!
— А ты никогда не позволяла так делать. — Рамон улыбнулся. Улыбка у него, как и раньше, была заразительная.
— Конечно, нет. — Она озорно улыбнулась в ответ. — Следовало бы дать тебе пощечину и сказать, чтобы ты убирался отсюда.
Рамон рассмеялся.
— Ты говоришь, как мужчина, который собирается наказать меня. — И добавил с усмешкой:
— Ты слишком долго была в школе. Есть вещи, от которых мне придется тебя отучить.
Саманта напряглась, глаза у нее заблестели от гнева.
— Отучить! Я…
Но Рамон быстро прижал палец к ее губам.
— Извини меня, Сэм. Я только дразню тебя. — Он опять заразительно улыбнулся. — Все знают, что ты всегда поступаешь по-своему.
— Рада, что и ты это понимаешь. Может быть, я выгляжу нерешительной, но принимать решения я буду сама. Я пыталась…
Саманта неожиданно отвернулась, осознав, что едва не сказала Рамону лишнего. Она так старалась казаться Эдриену леди, что просто ослепла, ничего не замечая в нем. Может быть, из-за этого она не правильно оценила Хэнка Чавеса?
— В чем дело, nina? — Рамон рискнул вновь повернуть ее к себе. — Ты выглядишь растерянной.
Саманта потерла лоб. Боже, дня не пройдет, чтобы этот дьявол не напоминал о себе. Ей нужно отвлечься, и Рамон подходящий объект для этого.
— Nina? — Ее живые выразительные глаза сузились, руки сами собой уперлись в бока. — Ты считаешь, что можешь так меня называть?
— Но, Сэм…
— Ты ненамного вырос, — продолжала она враждебным тоном, — вернее, рост принимаешь за возраст.
Не так ли?
— Ты просто дразнишь меня, Саманта. Я забыл о твоем нраве, — упавшим голосом проговорил Рамон.
— Кто кого дразнит, nino? — усмехнулась Саманта и, громко рассмеявшись, взлохматила его светлые волосы, затем, ловко обежав Рамона, влетела в sala. Он даже не успел коснуться ее. Рамон последовал за ней и, к своему удивлению, обнаружил, что беззаботное настроение Саманты пропало столь же быстро, как и пришло.
— Разве отца не было с тобой?
— Был, пока я ждал тебя. Кстати, несколько часов. Саманта игнорировала упрек. — Где он?
— Он ушел, когда один из vaqueros сообщил о пожаре.
— Хижины на западе?
— S!
— Черт! Мне нужно поговорить с ним.
— Поговори со мной. Я столько ждал тебя. Присядь. — Рамон сделал приглашающий жест в сторону дивана и умоляюще посмотрел на Саманту.
Она решила отложить разговор с отцом о загадочных письмах. Но когда Рамон ушел, ее мысли вновь вернулись к Эль Карнисеро. Что-то более сложное и непонятное было во всем этом, чем просто кражи и поджоги. Что же происходит? Она была уверена, что отец знает. И ему придется все рассказать ей. Она не потерпит больше слов типа «не беспокойся, Сэмми, здесь нет ничего, что бы тебя касалось». Ей лучше знать все.