Эрика отыскала Энни на классном фото. Она сидела в первом ряду, небрежно закинув ногу на ногу. Остальные изо всех сил позировали, а у Энни был такой вид, словно она проходила мимо и просто присела. Энни притягивала к себе взгляды. У нее были длинные светлые прямые волосы до талии. Иногда она собирала их в хвост. Выглядела она всегда прекрасно и естественно. Красота не требовала от нее никаких усилий. Энни была оригиналом, который все остальные безуспешно пытались скопировать. Позади нее стоял Матте. Они тогда еще не были парой, но по тому, как он на нее смотрел, все было понятно даже стороннему наблюдателю. Если другие смотрели в камеру, Матте видел только Энни. Камера запечатлела его, ласкающего взглядом ее длинные блестящие волосы. Эрика сейчас не помнила, знала ли она уже тогда о том, что Матте был неравнодушен к Энни. Но все парни были влюблены в нее. Так что в этом смысле Матте не был исключением.
Какой же он был симпатяга, подумала Эрика, разглядывая снимок. В школе она не обращала на Матте внимания, потому что была влюблена в Юхана из параллельного класса. Это была безответная любовь, доставившая ей много огорчений в старших классах. Может, если бы она не была так влюблена в Юхана, то заметила бы, какой Матте красавчик. Светлые растрепанные волосы, высокий, серьезный; немного долговязый, но это нормально в том возрасте. Они с Матте были в разных тусовках. Он, естественно, принадлежал к крутым ребятам. Но при этом не задирался и не выпендривался, как другие парни, которым постоянно нужно было подчеркивать своим вызывающим поведением высокий статус царьков их маленькой деревни. Матте держался с достоинством.
Эрика взяла другой альбом. Там были снимки школьных поездок, праздников, вечеринок, на которые ее иногда отпускали родители. Почти на всех фото была Энни. И всегда в центре событий. Она словно притягивала к себе объективы камер. Какая же она была красотка, с завистью отметила Эрика. В ней появилась надежда, что теперь Энни растолстела и ходит коротко стриженной. Она вызывала всеобщие зависть и восхищение. Все девочки хотели быть похожей на нее или хотя бы дружить с ней. Себя Эрика на снимках не нашла. Конечно, в большинстве случаев это она держала фотоаппарат, но никто не предложил ей сфоткаться со всеми. Она была невидимой. За пределами снимка. Эти воспоминания расстроили Эрику. Она снова почувствовала себя той неуверенной в себе девочкой, и во рту у нее появилась горечь. Откуда это чувство? Ведь она уже давно не девочка, а женщина, при этом успешная писательница. У нее удачный брак, трое замечательных детей, красивый дом, хорошие друзья… Но, несмотря на это, в ней живы еще воспоминания о том, как страстно ей хотелось быть популярной в школе. И сознание того, что это было невозможно, сколько бы Эрика ни пыталась, причиняло ужасную боль.
Мальчики начали проявлять неудовольствие. Вырвавшись из оцепенения, Эрика пошла к детям, обрадованная этой передышкой. Альбомы она оставила лежать на столе. Патрику наверняка захочется взглянуть на них.
* * *
— Откуда начнем? — борясь с тошнотой, спросила Паула. В машине ее всегда укачивало. На этот раз ее начало тошнить еще под Уддевалой, и дальше стало только хуже.
— Хочешь остановиться ненадолго? — спросил Патрик, участливо глядя на коллегу Лицо у нее посерело.
— Не надо. Мы скоро уже приедем.
— Я хотел начать с больницы, — сосредоточенно ответил Патрик. Они уже въезжали в Гётеборг, а в городе нужно было вести машину осторожно. — Нам разрешили взять его больничные журналы. И я предупредил врача, который лечил Матса, что мы заедем поговорить.
— Хорошо, — сглотнула Паула.
Она ненавидела быть слабой.
Спустя десять минут они выехали на парковку перед больницей Сальгренска. Стоило машине остановиться, как Паула распахнула дверцу и выскочила из машины. Прижавшись лбом к холодному металлу, женщина сделала глубокий вдох. Наконец тошнота начала отступать, но неприятное ощущение в желудке осталось. Паула знала, что оно не пройдет до следующего приема пищи.
— Готова? Или хочешь немного пройтись? — спросил Патрик, но видно было, что ему не терпится увидеть врача.
— Все в порядке. Знаешь, куда идти? — кивнула она в направлении огромного больничного комплекса.
— Думаю, да, — ответил Патрик и пошел по направлению ко входу. В результате они все равно заблудились и только несколько раз спросив дорогу, наконец оказались перед дверью в кабинет Нильса-Эрика Лунда — врача, который лечил Матса после избиения.
— Входите, — произнес голос за дверью.
Врач поднялся из-за стола, чтобы их поприветствовать.
— Полиция, полагаю? — спросил он, пожимая гостям руку.
— Да, это я вам звонил. Меня зовут Патрик Хедстрём, а это моя коллега Паула Моралес.
Обменявшись любезностями, все присели.
— Я собрал то, что вы просили, — сообщил Нильс-Эрик Лунд, доставая папку с документами.
— Большое спасибо. Помните ли вы что-нибудь о пребывании Матса Сверина в этой больнице?
— У меня тысячи пациентов каждый год. Просто невозможно помнить всех. Но больничные журналы освежили мне память… — Он задумчиво почесал седую бороду. — Пациента доставили к нам с серьезными травмами. Его сильно избили. Судя по всему несколько человек. Но подробности вам лучше спросить у полиции.
— Мы с ними еще будем говорить. Но у вас наверняка сложилось свое мнение о пациенте и характере травм. Нам пригодится любая информация.
— В таком случае я не буду перегружать вашу голову терминами. Обобщая, могу сказать, что пациента били ногами по голове, это вызвало небольшое кровоизлияние в мозг, а также переломы костей и разрывы связок. Все его лицо было одним сплошным синяком. Мы также констатировали сломанные ребра и разрыв селезенки. Ему немедленно сделали операцию. Мы также сделали рентген, чтобы определить масштабы кровоизлияния в мозг.
— Был ли риск для жизни? — спросила Паула.
— Положение было критическое. Пациента доставили в больницу без сознания. Поскольку кровоизлияние в мозг было небольшим, мы сосредоточились на травмах в брюшной полости. Боялись, что сломанные ребра могут проткнуть легкие.
— Вам удалось стабилизировать его состояние?
— Осмелюсь сказать, что мы совершили чудо. Все действовали быстро и эффективно. Прекрасный пример командной работы.
— Матс рассказывал о том, что случилось? — спросил Патрик.
Нильс-Эрик задумался, снова почесывая бороду. Удивительно, как в ней еще волосы остались от такого обращения.
— Нет, я ничего такого не помню.
— Он чего-нибудь боялся? Кто-то ему угрожал?
— Не помню. Но прошло уже много месяцев с того случая. У меня слишком много пациентов. Об этом вам лучше спросить у полиции.
— В больнице его кто-нибудь навещал?
— Наверняка. Я не помню.
— Благодарим за то, что нашли для нас время, — произнес Патрик, поднимаясь. — Это копии? — спросил он, кивая на папку на столе.