Так и провели они последние дни зимы, не заговаривая о случившемся. Только внутри Эмели навечно поселился холод. Сердце ее обледенело, как море вокруг острова. Но теперь лед начал трескаться, и Эмели частенько сидела на скамейке на улице, наслаждаясь лучами весеннего солнца. Порой она улыбалась своим мыслям, потому что теперь была уверена. Сначала Эмели долго сомневалась, потому что плохо знала свое тело, но потом сомнения исчезли. Тот ужасный вечер принес свои плоды. У нее будет ребенок. Ей больше не будет одиноко на острове. Она будет заботиться о малыше. Зажмурившись, Эмели прижала руку к животу.
Кто-то подошел и присел рядом с ней на лавку Но, открыв глаза, Эмели никого не увидела. Но все равно ей было приятно быть не одной.
Лучи утреннего солнца окрасили полоску горизонта в розовый цвет. Энни стояла на мостках и смотрела в сторону Фьельбаки. Гостей она не ждала. Ей не хотелось, чтобы кто-то вторгался в их с Сэмом мир. Но когда позвонили из полиции, она не могла ответить «нет». К тому же ей нужна была помощь в решении одной проблемы. Еда практически закончилась, а она не могла набраться мужества позвонить родителям Матте. И раз уж ей придется принимать посетителей, то пусть хоть привезут еды. Энни попросила купить для нее самое необходимое. Конечно, это наглость — просить незнакомых людей о такой услуге, но у Энни не было выбора. Сэм еще болен. Поездка в деревню не пойдет ему на пользу. А если не наполнить холодильник и шкаф, они умрут с голода. Тем более что Энни не собиралась пускать их дальше причала. Это ее остров. Единственный, кому можно было ступить на берег, — Матте. При мысли о Матте на глаза набежали слезы. Энни все еще чувствовала прикосновение его рук и губ на своей коже. Ее ноздри помнили его запах, одновременно хорошо знакомый и новый — с нотками зрелого мужчины. Энни не знала, что означает их встреча, есть ли у них будущее. Но все встречи не случайны. И это краткое свидание открыло окно новым возможностям и впустило свет в мрачную пустоту у нее внутри…
Энни смахнула слезы тыльной стороной ладони. Не стоит думать о грустном. И так в ее жизни много боли. Энни держалась за жизнь изо всех сил. Она жила ради Сэма. Матте уехал, но Сэм с ней всегда. Его нужно защитить. Сэм важнее всего на свете, важнее Матте. Защитить сына — ее долг. Ее единственная и главная цель в жизни. И сейчас, когда сюда едут чужаки, ей нужно сосредоточиться на главном.
* * *
В доме что-то изменилось. Родные не давали ей покоя. Кто-то постоянно был рядом, прижимался, согревал теплом своего тела, успокаивал ритмом своего дыхания, наполнял жизненной энергией. Анна не хотела, чтобы ее трогали, хотела исчезнуть в стране теней, где провела так много времени, спасаясь от боли. Все, что случилось за пределами этой страны, было слишком болезненно, а ее душа стала совсем слабой после всех ударов судьбы, которые Анне пришлось пережить. Она больше была не в состоянии терпеть боль. Она навлекает несчастья на себя и своих близких. Эмме с Адрианом пришлось испытать то, что не должен испытывать ни один ребенок в мире. А в глазах Дана она читала боль от потери их малыша. Эта боль была невыносимой.
Вначале они понимали ее желание быть одной, оставили ее в покое. Не получая ответа, прекратили попытки поговорить с ней. Они поняли то же, что и она. Что это Анна — причина их несчастий и что им будет лучше без нее. Но после последнего визита Эрики все изменилось. Анна почувствовала, как тепло сестринского тела вытягивает ее из мира теней наружу — к реальности. Эрика ничего не сказала. Вместо нее говорило ее тело, согревая теплом окоченевшие члены Анны, несмотря на теплое одеяло. Она пыталась бороться с этой силой, пыталась сосредоточиться на холодной темноте внутри себя, но это было нелегко. Особенно потому, что, когда ушла Эрика, ее тепло сменилось теплом Дана. Ему Анне было легко противостоять, потому что Дана переполняло горе. Соединяясь с горем Анны, оно только усиливалось. Ей даже не нужно было напрягаться, чтобы оставаться и дальше в темноте.
Сложнее было с детьми. Эмма прижималась к ее спине. Обхватывала маленькими ручками. И Адриан, несмотря на маленький возраст, излучавший мощную энергию. Ей даже не нужно было оглядываться, чтобы понять, кто ее сейчас обнимает. Анна всегда знала, чье тепло ее греет, даже если продолжала лежать на боку, уставившись в небо за окном. Ей хотелось, чтобы домашние оставили ее в покое. Но у нее не было сил бороться. Ей было страшно. Сейчас с ней лежала Эмма. Судя по всему, она заснула, потому что дыхание стало ровным и глубоким. Вот она поменяла позу, прижалась еще теснее, словно зверек в поисках материнской ласки. И Анна снова ощутила, как что-то выталкивает ее из темноты к свету, как каждая ее клеточка наполняется жизненной энергией. Темнота, надо думать о темноте…
Дверь в комнату распахнулась. Кровать скрипнула и прогнулась. Кто-то свернулся клубком у ее ног. Ручонки ухватились за ее ноги, как за спасительный якорь. К теплу Эммы добавилось тепло Адриана. Одному ребенку она еще могла сопротивляться, но двум — нет, когда их энергии слились в один мощный поток, пронзающий ее насквозь. Анна почувствовала, как теряет хватку. Ее неудержимо несло обратно к реальности, к тому, что сейчас происходило в ее спальне. Со вздохом она повернулась лицом к дочери. Разглядывала ее сонное личико, которое так давно не видела. И впервые за долгое время погрузилась в крепкий и спокойный сон, уткнувшись Эмме в волосы. У ног Анны заснул, свернувшись клубком, как щенок, Адриан. Руки, обхватившие ее ноги, разжались. Все спали.
* * *
Эрика смеялась так, что на глазах выступили слезы. Спускаясь в лодку, она продолжала смеяться.
— Хочешь сказать, что они положили тебя в ванну с водорослями? — Смахнув слезы тыльной стороной ладони, Эрика икнула и снова зашлась смехом при виде выражения лица Патрика.
— А что тут такого? Мужчины тоже имеют право на спа. Ты-то наверняка попробовала все эти массажи и обертывания, разве нет? — пробурчал он, отвязывая лодку.
— Это так, но… — Смех не дал ей закончить.
— Откуда столько предрассудков? — продолжал Патрик. — Ванна с водорослями полезна всем мужчинам. Она выводит шлаки из организма, а поскольку у мужчин с этим сложности, то и ванна им нужнее.
Эрика схватилась за живот — так ей было смешно. Она по-прежнему не могла произнести ни слова от смеха. Патрик тоже молчал, демонстративно игнорируя жену. Он делал вид, что поглощен управлением лодкой. Конечно, он немного приукрасил правду для Эрики, но ему и его коллегам действительно понравилось в «Бадисе». Поначалу Патрик был настроен скептически по отношению к купанию в ванне с водорослями. Но когда он залез в нее, запах оказался не таким уж и неприятным, а вода была теплой, вполне комфортной температуры. Потом его попросили нагнуться вперед, и начался массаж спины губкой из водорослей. Это было настоящее блаженство. Когда Патрик вылез из ванны, кожа у него была как у младенца — гладкая, нежная, сияющая. Но когда он попытался донести это до Эрики, с ней случился приступ истерического смеха. И даже его мать, пришедшая присмотреть за детьми, пока они будут в отъезде, не могла удержаться от смеха.
Ветер усиливался. Патрик зажмурился, наслаждаясь ощущением ветра в лицо. В море пока было немного лодок, но через пару дней гавань заполнится туристами.