– Тринадцать или четырнадцать.
– И зачем вам это нужно?
– Для проверки и подтверждения. Вот и все. – Он видел, что она все еще колеблется. – Но это важно. Иначе я не стал бы отнимать у вас время.
Она вздохнула и оттолкнула случайно попавшийся под ноги стул.
– Идите за мной.
Ее кабинет располагался в узком коридоре с высоченным потолком, от стен которого все еще воняло свежей краской.
– Все замечания директора театра по прошедшим спектаклям теперь хранятся в компьютере, – объяснила Ребекка. – Уже пять или шесть лет, как мы это сделали. До того все записывалось в эти журналы.
Открыв среднюю часть зеленого, как бутылочное стекло, шкафа для бумаг, она представила на его обозрение груду амбарных книг в твердых обложках.
– Вот, пожалуйста. То, что вам нужно, можно найти только здесь, или вообще нигде. – Вытащив один из журналов, она провела по нему пальцем, прочертив в пыли линию. – Их сто лет назад надо было выкинуть.
Элдер же обрадовался, что это не было сделано.
– Чем-нибудь вас угостить? Кофе? Или прохладительного?
– Нет, спасибо.
Обнаружить то, что он искал, много времени не потребовалось. Ноябрь 1987 года. Королевская шекспировская труппа. «Король Лир». При проверке занавеса еще до начала спектакля его привод заклинило, и поломку не сумели устранить, в результате чего спектакль был отменен. Зрителям было предложено либо получить обратно деньги, либо поменять билеты.
Когда Ребекка приплыла обратно, чтобы посмотреть, как у него идут дела, он уже лениво просматривал журнал.
– Вот это забавно: двое зрителей в середине второго акта сняли с себя всю одежду и сбросили ее с балкона в партер, – смеясь, заметил Элдер.
– Да ерунда все это. Как ваши успехи?
– Отлично. Все нашел. Можно мне снять фотокопию с этой страницы?
– Не вижу причин для отказа.
Через пять минут он вышел на улицу, держа в руках плотный конверт, в который Ребекка засунула копию нужной страницы вместе с программой театра на нынешний сезон. «И вернулись домой в четыре утра или где-то около того, – сказала ему тогда Хелен Блэклок. – Тревор уже собирался в полицию звонить – так переволновался». А по словам Роба Шрайвера, они вернулись в Честерфилд примерно к десяти вечера. Что оставляет шесть часов, про которые никому ничего не известно. А домой Сьюзен Блэклок отвозил Пол Латам.
Латам был в актовом зале школы, вел занятия внеклассного драматического кружка для двенадцати-тринадцатилетних учеников. В данный момент они, разбившись на пары, пытались сыграть этюд, импровизируя на тему «обознался при встрече». Одни пары прорабатывали этюд тщательно, другие же, воспользовавшись представившейся возможностью, просто орали и дико жестикулировали. Элдер был уверен, что Латам его заметил, когда он вошел в зал и остановился у двери, но просто не подал виду. Когда этюд был закончен, он собрал всех учеников в кружок и попросил некоторые пары объяснить всем, что именно они хотели представить. Аплодисменты, смех, оханье, несколько слов на прощание, и вот они уже разбирают свою верхнюю одежду, снимают сменную обувь и шумными группками по двое-трое движутся к выходу.
– Вот уж не думал, – сказал Латам, повысив голос, – что еще раз вас увижу.
Их разделяла большая часть зала.
– Я решил, что нам надо поговорить, – ответил Элдер.
– Ну давайте.
– Здесь?
– А почему нет? О чем бы ни пошла речь, не думаю, что это требует конфиденциальности. К тому же тут нас только уборщица может подслушать.
Элдер приблизился к нему на пару шагов.
– Это по поводу Сьюзен.
– Ну естественно.
– Сьюзен и вас.
– Слушайте, – сказал Латам, – я ведь уже помог вам, и рад был помочь.
– В тот вечер, когда вы рано вернулись из Ньюкасла, после того как был отменен спектакль… ведь именно тогда все началось?
Элдеру показалось, что щека Латама непроизвольно дернулась, но он не мог утверждать этого наверняка.
– Не понимаю, что вы там себе напридумывали…
– Или это началось раньше и к тому времени уже шло полным ходом? Полагаю, вы страшно обрадовались, когда вам представилась такая возможность провести вместе столько времени.
– Знаете, это просто удивительно, что вам так легко удалось это раскопать, – признался Латам. – В наше время за этим следят гораздо строже… Посторонних дальше порога не пускают. Или вы им предъявили ваше старое – как это называется? – служебное удостоверение? Так, что ли?
– Шесть часов, – сказал Элдер. – Шесть часов в автобусе. Совершенно одни. Или вы ее к себе в коттедж отвезли? Времени у вас было достаточно, мне кажется.
– Полагаю, – произнес Латам, продвигаясь к двери по диагонали зала, в обход Элдера, – надо найти сторожа. И наверное, вызвать полицию.
– Да погодите вы, – остановил его Элдер.
Латам замер на месте, не сказав ни слова.
– Это не игра, понятно вам? – сказал Элдер. – И не просто импровизация.
– Да неужто? А жаль!
Когда сорок пять минут спустя Латам появился на школьной автостоянке, Элдер стоял, опершись о дверцу своего старенького «форда», и ждал его. Латам, поколебавшись, повернул и направился к нему; не доходя нескольких метров до Элдера, встал, скрестив руки на груди.
– Я ведь уже сказал вам. Кажется, вы меня не поняли, но, уверяю вас, я имел в виду именно то, что сказал. Если вы будете продолжать меня преследовать, я обращусь в полицию.
– Не думаю, что вы это сделаете, – заметил Элдер.
– Значит, вы ошибаетесь.
– Мистер Латам, я знаю, что в тот вечер, когда был отменен спектакль, вы со своей группой вернулись в Честерфилд между половиной десятого и, самое позднее, половиной одиннадцатого. На этот счет имеются свидетельства. Я также знаю, что, по словам матери Сьюзен Блэклок, вы привезли ее домой лишь на следующее утро, около четырех.
– Так она и сказала?
– Именно так.
– Значит, она ошибается.
– Не думаю.
– Да она просто спятила, у нее навязчивые идеи, в таком состоянии она вам что угодно могла сказать!
– Но я ей верю.
– А это ваше личное дело.
– Почему бы вам не сказать правду? Столько времени с тех пор прошло, кому от этого станет хуже?
– Хуже? – Латам улыбнулся. – Вы, должно быть, глупцом меня считаете.
– По-моему, вы просто сами вводите себя в заблуждение.
Латам опустил руки, пальцы сжались в кулаки.
– Если вы полагаете, что я вступил в предосудительные отношения с одной из своих учениц, находившейся на моем попечении, то это неправда. Я бы никогда не одобрил подобного поведения, более того, я бы осудил это! – Он отступил на шаг. – И если вы когда-нибудь предъявите какие угодно улики в подкрепление этого утверждения, я буду готов опровергнуть их в присутствии моего адвоката. А до того момента я буду признателен, если вы оставите меня в покое.