Сидя кашлянул:
– Во-первых, новорожденные не умеют сидеть, во-вторых, у них не бывает защемления нервных корешков в спине, а в-третьих, Мотя...
– Что? – насторожился физик.
– Ты же не взял очки нарочно! Случайность тут исключена, без стекол ты видишь как тумане. Но в прошлый раз, когда мы ездили в Академию, к тебе подскочила какая-то девчонка и сдуру спросила: «Дедушка, как пройти в местную библиотеку?» Помнится, ты побелел и довольно сердито ответил: «Милая, мне до дедушки еще жить и жить, позвольте проводить вас в храм книг». Что, старый греховодник, задела тебя нимфа за живое? Вот потому-то ты сегодня без очков. Эх, Мотя, желание казаться моложе – первый признак старческого маразма. Надеюсь, ты не собираешься пластическую операцию делать?
– Знаешь, Сидя, – обиженно протянул Матвей, – мы дружим пятьдесят лет, и...
– Шестьдесят три, – поправил Исидор.
– Что? – осекся Матвей.
– Ты неточен в датах. Мы познакомились в год поступления в университет, нам тогда едва исполнилось семнадцать. Если учесть, что зимой мне восемьдесят стукнуло, получается, что нашей дружбе намного больше, чем полвека.
– В общем, я порой удивляюсь, – сказал Матвей, – ну и мысли забредают тебе в голову. Я и думать забыл о той девочке, она мне в правнучки годится. Что же касается очков, то ответ прост: я использую новые капли, и они мне помогли, отлично исправляют зрение.
– Интересно, – кивнул Исидор, – лекарство от близорукости! Глядишь, скоро придумают физкультуру против кариеса. Не глупи и доставай очки.
– Я чудесно вижу окружающий мир, – уперся Мотя.
– Ну-ну... – недоверчиво протянул математик. – И все-таки метода естественных последствий никто не отменял!
– Это что за штука такая? – заинтересовалась я.
Исидор поправил ремень безопасности.
– Сейчас объясню. Например, говорят ребенку: «Вася, не хватай горячий чайник, обожжешься». Твердят сто раз, но Вася даже не слушает. Мать расстраивается, но упорно дудит в одну дуду. А это неверно! Нужно применить метод естественных последствий. Один раз предупредила об опасности, дальше молчи. Ухватится капризник за раскаленную железку и получит урок. Это во всех случаях срабатывает безотказно.
– Жестоко, – вдохнула я.
– Зато действенно, – отбрил Исидор. – Детей вредно постоянно сахарным сиропом поливать. В «Домострое» прямо сказано: чтобы ребенок вырос хорошим человеком, он должен научиться понимать значение слова «нельзя» и отличать его от «хочу». Тормози, приехали! Сейчас нашего бравого молодца выкорчевывать из салона будем.
– Я сам выйду, – подал голос Мотя.
И вот уж удивительно – физик действительно весьма ловко выбрался на тротуар. Не успел лучший друг Сиди одернуть пиджак, как с нами поравнялись трое мужчин весьма почтенного возраста. Двое были сухощавыми и в своих строгих костюмах напоминали хорошо зажаренные тосты, а их спутник оказался толстяком, облаченным в пиджак ярко-фиолетовой расцветки. Очевидно, несмотря на немалые годы и корпулентность, этот ученый изо всех сил старался угнаться за модой.
– Добрый день, Матвей, рад встрече, Исидор, – сказал один из «сухарей», искоса поглядывая на меня.
– Семен! – воскликнул Сидя и стал трясти руку коллеге.
– Алла Евгеньевна, – расцвел Мотя, делая шажок в сторону туши в пиджаке цвета спелого баклажана, – замечательно выглядите! Впрочем, как всегда! Мила! Хороша! Пополнела!
«Слонопотам» в растерянности заморгал, Исидор кашлянул, Семен с товарищем замерли. А Мотя, не обращая внимания на повисшее молчание, заливался соловьем:
– Аллочка! В вас соединились яркий талант и красота, это огромная редкость! С интересом прочел вашу последнюю статью в журнале. Поражен библиографической подборкой и свежестью взгляда на проблему. А сейчас я в восторге от вашего внешнего вида. Какой костюм! Удивительный цвет! Аллочка, вы наша королева!
Семен и его приятель топтались на месте, как стреноженные кони. Толстяк буркнул нечто невразумительное. Мотя же схватил его за руку, поднес ладонь к губам и выпалил:
– Примите заверения в искренней любви и восторге. Я небольшой охотник делать дамам комплименты и полагаю, что физика не женская наука, но вы, право слово, царица! Верно, Сидя?
Исидор повернулся в мою сторону, вытащил носовой платок и трубно высморкался. Семен с товарищем, забыв попрощаться, резво потрусили к входу в здание. Багровый слонопотам, бубня под нос что-то неразборчивое, последовал за коллегами.
– Я обидел Ерохину? – растерялся Матвей. – Она неправильно меня поняла?
– Нет, – хмыкнул Исидор, – думаю, Алла была бы в восторге, услышь она твое вранье! Кстати, Мотя, говорить даме «вы отлично выглядите, пополнели» нынче не принято. Это в пятидесятые годы прибавление в весе считалось признаком хорошего самочувствия, сейчас же наоборот.
– Право, я не думал оскорбить Аллочку, – испугался физик, – но она и впрямь такая пышная. Мне нравятся женщины в теле.
– Матвей, – резко одернул друга Сидя, – нежелание носить очки сыграло с тобой дурную шутку. Ты сейчас беседовал не с Ерохиной!
– А с кем? – изумился Матвей.
– Ты осыпал комплиментами Федора Калинина.
– Я восторгался Федькой? – ужаснулся Мотя. – Но он отвратительный субъект! Унижает аспирантов! Говорят, заставляет приехавших из провинции свою квартиру убирать, на даче огород копать. Сидя, признайся, ты шутишь?
– Нет, – сказал Исидор, – я серьезен как никогда. А еще ты ему руку поцеловал!
– Ужасно! – позеленел Мотя. – Я думал, это Алла. Нет-нет, Исидор, ты ошибаешься! Ладно, я лица не разглядел, но фигура-то бабская, вся круглая! И костюм – он же цвета сортовой сирени! Мужчина такой ни за что не наденет.
Исидор взял Матвея под руку.
– Пошли, небось уже все в курсе, что Ромашин у Калинина персты лобзал. Послушай моего совета – не снимай очки! Никогда! Иначе в худшую ситуацию попадешь, охотясь за вечной молодостью.
– Вы долго пробудете на совещании? – стараясь не захохотать во весь голос, спросила я.
– До вечера просидим, – задумчиво протянул Сидя.
– У вас же есть мобильный? – на всякий случай уточнила я.