– Никак, – он развел руками.
– Вот беда! – вздохнула я. – Живу в Подмосковье, несколько часов ехала к вам по пробкам и, получается, зря. Собственно говоря, мне нужно лишь уточнить, когда вносить следующий платеж...
Сергей замялся.
– Посмотрите в компьютере, пожалуйста, – запела я. – Суворова Пелагея Андреевна, лежит в восемнадцатой палате на пятом этаже.
– Ну ладно, – сдался бухгалтер.
Я замерла в ожидании. Сергей сосредоточенно уставился в монитор.
– Вот, нашел! – наконец воскликнул он. – Суворова... так, так...
Я подалась вперед, изображая крайнюю заинтересованность, и локтем ловко скинула со стола вазу. Оцените мой талант: стеклянная тара угодила прямо мне на колени.
– Мама! – взвизгнула я.
– О, вы облились! – вскочил Сергей.
– Кому пришла в голову идея поставить на стол цветы? Им место на подоконнике или на шкафу! – возмутилась я. – Нет, какое безобразие! Пришла заплатить деньги, и вот результат! Ну что вы сидите? Быстро принесите полотенце! Да не маленькое, а нормальное, желательно махровое, я попытаюсь привести в порядок брюки... Поторопитесь!
Сергей вскочил и бросился в коридор. Я живо обежала стол и уставилась на экран. Ай да Лампа, ай да молодец! Конечно, служебная инструкция предписывает бухгалтеру не разглашать сведений о больных, но мужик в нарукавниках не произнес ни слова, он просто забыл выключить компьютер, открытый в нужном мне месте.
Вовка Костин как-то рассказывал, что для него в первый год службы самым трудным было постоянно помнить: если собрался пойти попить кофе с коллегами или поступил внезапный вызов от начальника – прежде чем уйти, тщательно сложи все бумаги и запри их в сейфе, никогда ничего не оставляй на столе, даже если занимаешь отдельную комнату с зарешеченными окнами. Через двенадцать месяцев у Костина выработался автоматизм, и он перестал думать о секретности. Теперь его руки сами собой все убирают. Проблема вновь возникла, когда у сотрудников милиции появились компьютеры. Вовка по привычке тщательно освобождал столешницу, но забывал выключить комп.
– Прямо беда, – жаловался он мне, – дело уберу в сейф и иду себе куда надо. А вернусь и понимаю: черт побери, комп-то в это время работал. Ну никак не научусь его воспринимать как хранилище документов!
Но в конце концов майор Костин научился, а вот бухгалтер Сергей, похоже, так и не стал бдительным. Правда, последний в милиции не служит и не имеет дела с раскрытием преступлений. К тому же он и не владеет особыми секретами.
Не обращая внимания на прилипшие к ногам брюки, я подвела курсор к нужному значку и щелкнула «мышкой». Конечно, меня нельзя назвать хакером, я не тяну даже на продвинутого пользователя, но распечатать документ вполне способна. Принтер на подоконнике мерно загудел, из него медленно пополз лист.
– Милый, поторопись! – попросила я. – Надеюсь, ты справишься с работой до возвращения парня в нарукавниках...
Сегодня удача была явно на моей стороне. Когда бухгалтер вернулся в кабинет, я уже сидела на стуле с самым невинным видом.
– Пожалуйста, – Сергей протянул мне широкое полотенце.
Минут пять ушло на попытку слегка высушить джинсы. В конце концов я вздохнула и спросила:
– Ну так что там с оплатой?
– Текущий месяц полностью закрыт, – сообщил Сергей.
– Значит, надо приехать в конце сентября?
– Да. Лучше числа двадцать третьего, если врач решит оставить больную. Сначала побеседуйте с доктором, а уж потом к нам.
– Спасибо, – кивнула я и встала, – вы меня успокоили.
– Не забудьте в следующий раз захватить договор, – напомнил Сергей.
– Непременно.
– Извините, что так вышло с вазой, – еще раз извинился хозяин кабинета.
– Пустяки, – милостиво сказала я и ушла.
Клиника производила странное впечатление. Если кто-то возвел многоэтажное здание, значит, он рассчитывал на большой поток больных, и, наверное, они находятся в этих стенах в немалом количестве, но мне не встретился ни один человек ни в лифте, ни в отделении, куда я поднялась прямиком из финансовой части. Зато на посту сидели две медсестры.
– Девочки, где восемнадцатая палата? – спросила я.
– Последняя по коридору, – тут же ответила одна.
– А зачем она вам? – поинтересовалась другая.
Я продемонстрировала пакет, который уже показала при входе.
– Хочу навестить Пелагею Андреевну Суворову.
Девушки переглянулись.
– С какой целью? – спросила первая.
Я прищурилась, прочитала имя на бейджике, прикрепленном к голубому халатику, и изобразила удивление:
– Принесла сок, фрукты, шоколад. А почему вы интересуетесь, Неля?
Медсестра встала.
– Навряд ли Суворовой понадобится ваша передача.
– Ей так плохо?
– Острое нарушение мозгового кровообращения.
– Инсульт?
– Можно и так сказать, – подтвердила Неля.
– Вот беда! – искренне воскликнула я. – А поговорить с ней можно?
– У Суворовой потеря речи, – пояснила Неля.
– Это навсегда? – расстроилась я. – Пелагея Андреевна ничего сказать не способна?
Вторая медсестра покачала головой, а Неля, укоризненно посмотрев на коллегу, оптимистично заявила:
– И не таких выхаживают, надежда всегда есть.
– Спасибо, – поблагодарила я.
– Мы ничем вам не помогли, – профессионально вежливо улыбнулась Неля.
– Можно у вас туалетом воспользоваться? – попросила я. – Назад долго ехать, непременно застряну в пробке.
– Да, конечно, вот дверь, – вторая медсестра указала на белую створку, расположенную напротив.