– Не знаю! – упрямо твердила Мария Ивановна. – У нас в доме воров нет.
– Навряд ли факт пользования мобильным телефоном, оставленным у вас знакомой, можно расценивать как грабеж, – нежно пропела я. – Просто вы убрали вещь, чтобы потом вернуть ее законной владелице, ведь так? Это не преступление. Принесите телефон, я его не заберу, просто кое-что проверю.
Хозяйка посидела пару секунд молча, потом встала, открыла буфет и вынула древний аппарат, всунутый в не менее раритетный чехол из потертой кожи с прозрачным пластиком в центре.
– Вот, – сказала она, – недешевое удовольствие, поэтому и прибрала.
– У вас есть адаптер? – спросила я.
– Зарядка, чтоб трубка заработала? Она у Кости.
Я встала.
– Пока с вами прощаюсь.
– А телефон? – забеспокоилась Мария Ивановна.
– У меня в машине есть подзарядка, сейчас воспользуюсь ею и верну, – пообещала я.
В памяти мобильного хранилось всего несколько номеров, я тщательно скопировала их в свой телефон, вернулась в избу, отдала аппарат Марии Ивановне, пошла к машине и услышала тихое повизгивание.
Я обернулась – маленькое серо-черное существо ползло по дороге.
– Плюшка! – ахнула я. – Тебе, похоже, совсем плохо.
Собачка замерла, я подбежала к ней и взяла на руки. Плюшка взвизгнула, из ее глаз потекли слезы. Прижав к себе измученного песика, я влезла в автомобиль и первым делом расстегнула ошейник, слишком широкий для крохотного двортерьера. Швырнув полоску кожи под заднее сиденье, я устроила Плюшку на переднем пассажирском и забормотала, включив зажигание и трогаясь с места:
– Сейчас, Плюшечка, мы доедем до магазина «Марквет»... Там работают очень добрые люди, за прилавком отдела лекарств стоит ветеринарный врач, тебе непременно помогут, потерпи... Куплю тебе самые вкусные консервы, паштет или соте из куриных грудок, наши мопсы обожают эти лакомства...
Я говорила не умолкая, пытаясь утешить Плюшку, и вдруг в какой-то момент ощутила, как на мои колени легло что-то почти невесомое. На дороге отвлекаться опасно, но я все равно посмотрела вниз и увидела собачку на своих коленях. Так мы и приехали в «Марквет», где ветеринар пришел в ужас и стал обрабатывать ухо многострадальной Плюшки. В самый разгар неприятной процедуры ожил мой мобильный.
– Мы уже освободились, – сообщил Исидор.
Я глянула на часы. Восемь вечера, самый пик на дороге.
– Пожалуйста, не нервничайте, я непременно приеду, но, боюсь, через какое-то время.
– Нет нужды спешить, – остановил меня математик, – мы спускаемся в метро.
– Ой! Не надо!
– Почему? Отличный вид транспорта, – возразил Исидор. – Мотя, конечно, слепой филин, но я в отличие от молодящегося крота в хороших очках. Скоро будем дома, в подземке пока пробок нет.
Я подхватила Плюшку, пакеты с покупками и помчалась к машине. Очень надеюсь, что успею прибыть в квартиру Ринга раньше хозяина. Как бы Исидор не стал возмущаться: ну что за домработница такая – взяла и пропала на весь божий день!
Видно, капли и уколы помогли унять боль в ухе, потому что Плюшка явно повеселела. Она вновь залезла ко мне на колени, но не заснула, а всю дорогу до дома профессора с интересом смотрела в окно.
Припарковав свою малолитражку, я побежала к подъезду и внезапно остановилась. В пяти метрах от входа в дом чернел «Мерседес», номерной знак «0 830 ЕС», а на стекле красовалась наклейка «Мой зад стоит денег». Это же та самая машина, к которой подходил неопрятный мужик, желавший во что бы то ни стало увидеть в клинике Пелагею! В салоне автомобиля никого не было. В полном изумлении я потрогала рукой крышку багажника. Дело за малым – узнать, кому принадлежит иномарка. Ну да это очень просто!
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что двор абсолютно пуст, я дернула ручку двери водителя. Незамедлительно раздался протяжный вой, перешедшей в противный писк, затем снова заголосила сирена. Я шмыгнула за угол дома и стала ждать. Долго нервничать не пришлось – не прошло и нескольких минут, как к «Мерседесу» подбежал мужчина в джинсах и ярко-красной рубашке. Он щелкнул брелоком, потом повернулся... Я разинула рот. Павел Брыкин! Жених Веры Путинковой, бывший зять Исидора, а ныне его названый сын! Какое отношение он имеет к Пелагее Андреевне? Почему сам побоялся спросить о здоровье Суворовой и подослал какого-то пьянчужку?
Брыкин ушел. Я опомнилась, сунула несопротивляющуюся Плюшку в сумку и поспешила в дом.
Весь вечер я хлопотала по хозяйству. Едва я очутилась в прихожей, как Вера закричала.
– Лика, где вы пропадали?
– Отвозила Исидора и Матвея в академию, – быстро ответила я.
И тут увидела потертый портфель математика у вешалки. Значит, старики оказались правы, они добрались на метро до квартиры быстрее, чем я на колесах.
– Целый день их по городу катали? – ехидно осведомилась Вера. – Обзорную экскурсию устроили? Интересно!
– Я загрузил Лику работой, – вдруг заявил Исидор, входя в холл. – Забыл у тебя, Вера, разрешения спросить, уж извини за своевольство. Отправил ее сначала в аптеку, потом в издательство за корректурой, а еще к Фельдману послал.
– Конечно, Сидя, – защебетала Путинкова, – Лика может быть целыми сутками в вашем распоряжении. Просто не хочется, чтобы домработница получала деньги, ничего не делая.
– Мне давно нужен секретарь, – продолжал Исидор, – Лика ответственная, заберу ее к себе.
– Но, Сидя, – растерялась Вера, – а как же хозяйство?
– Думаю, ты сама справишься, – отрезал математик. – Впрочем, Лика тебе поможет. Девочка, иди умойся и возвращайся к своим обязанностям. Вера, ты имеешь что-нибудь против?
– Конечно, нет, – кисло ответила невеста. – Ваше желание – закон!
Я вошла в свою комнату, положила Плюшку на кровать и позвонила Кирюше.
– Лампа! – обрадовался он. – Как дела?
– Пока не очень, но скоро наладятся. Ты можешь завтра приехать в Москву?
– Да. А зачем?
Я рассказала Кирюшке о несчастной Плюшке, не забыв уточнить, что нахожусь в доме под видом домработницы и никто не разрешит мне оставить здесь животное.