— Трах-тарарах. — Гасталь озорно подмигнул.
— А покупка, мадам? — спросил Жако. — У вас ведется учет покупок?
— Mais certainement , мсье. Здесь, в книге.
У Жако сердце будто подпрыгнуло.
— Оплата чеком? Кредиткой?
Продавщица сверилась с гроссбухом еще раз, переводя длинным, покрытым лаком ногтем по строчкам.
— Стоимость приобретения. Цена гравировки. Доставка. Все ясно. Наличными, — ответила она и угодливо улыбнулась.
Баске ушел с работы рано. Договорившись, чтобы его «порше» вывели из подземной парковки наверх, он сел в автомобиль и направил его в поток машин, движущихся вдоль Ке-дю-Лазарет в тени эстакады, потом поехал по Литтораль домой. Оставалось немного времени до часа пик с его пробками, поэтому он быстро нашел свободную полосу, она была приятно пустынной, и надавил на газ.
Был хороший день, и он пребывал в бодром расположении духа. «Валадо-Баске» выиграла тендер на плановое расширение госпиталя в Эксе, строительство торгового центра в Капелете шло с опережением графика на месяц и с экономией бюджета, а акции «Валадо-э-Сье» пошли вверх после сообщения, что финансовые бюллетени назвали ее среди самых энергичных и многообещающих компаний юга Франции.
Но это еще не все. По словам Рэссака, с которым он разговаривал сегодня утром, «Аврора» пришла в порт и разгружалась. Но здесь не о чем беспокоиться, уверил его приятель. Их товар уже в безопасности, снят незаметно. Через несколько часов он будет сбыт с рук — и деньги у них в кармане.
Теперь, когда Анэ больше не цеплялась за него, думал Баске, единственной складкой на ткани его счастья оставалась сделка по бухтам — разрешения, которые еще предстояло заполучить. Новая презентация его проектов перед плановой комиссией была намечена на среду, но из-за смерти де Котиньи наверняка пойдут задержки, пока Рэссак сможет включить свои чары. По крайней мере деньги будут наготове. Не придется ходить с шапкой в руках попечителям «Валадо». Его первый, в полном смысле собственный, личный проект. Не придется ни занимать, ни выпрашивать ни одного су. Проект Поля Баске.
Когда он приехал домой, Селестин отдыхала. В своей комнате наверху, передвигаясь на цыпочках, чтобы не разбудить ее, Баске переоделся в теннисные шорты и рубашку для поло и спустился на террасу, где приказал Адель принести ему выпивку. Перетащив кресло на лужайку и поставив так, чтобы на него падали лучи заходящего солнца, он удобно устроился и с удовольствием стал оглядывать свои земли — сараи и дворовые постройки, увитые густым шелестящим плющом, бассейн и теннисный корт, покатую, ровно подстриженную лужайку, переплетение лозы аккуратного семейного виноградника — она зеленела и наливалась гроздьями, покрытыми нежно-изумрудной дымкой. А вокруг не видно ни одного чужого дома.
И над всем этим великолепием измятые склоны горы Монтань-Сен-Виктуар на фоне вечернего неба. Удивительное зрелище! Ее крутые каменистые склоны, облитые светом заходящего солнца, всякий раз, когда смотришь на них, меняют оттенок. Вот они имеют бледный румянец персика, вот приобретают нежный розово-голубой цвет, вот переливаются фиолетовым, а вот становятся пурпурными. Просто волшебство. Быть может, уйдя на покой, он последует примеру Селестин и научится рисовать. Будет очередной Сезанн в семье.
Приступив ко второму скотчу с содовой, Баске заметил Адель, выходящую на террасу в сопровождении двух мужчин.
Она указала в его направлении, коротко кивнула и скрылась в доме. Мужчины двинулись к нему. Один из них показался знакомым. Когда они подошли ближе, Баске вспомнил, где раньше видел его.
Передняя дверь дома Анэ Куври поддалась легко, хватило плеча Гасталя, чтобы расщепить косяк, вытащить замок и попасть внутрь.
Первое, что поразило их, томительный запах дамского парфюма, теплый, терпкий, интимный аромат. Жако вдохнул его, Гасталь удовлетворенно засопел. А потом — цвета, мягкие панели, кремовые занавески, ничего вызывающего или яркого. Это был дом женщины без детей. И мужчин, кроме тех, что вошли, подумал Жако, окидывая помещение взглядом. Во время ленча. Днем. Ранним вечером по дороге домой. Но никогда ночью.
Именно так начинало казаться Жако. Маленькое смуглое ело, идеальный маникюр, незаметная крошечная вилла, дорогие подарки из дорогих магазинов. Если мадемуазель Куври не задействована в игре, то она определенно была прекрасно упакованной любовницей.
Двое мужчин прошли по коридору в гостиную. Комната имела ночной вид — шторы задернуты, люстра под потолком се еще включена. И здесь явно происходила борьба — ковер посреди комнаты сдвинут, стул на полу, голубой шелковый халат, брошенный на диван, темнел пятнами вокруг ворота из кремовых кружев.
Гасталь подошел к халату и взял его в руки. Шелк и кружева ссохлись и слиплись. Он потянул за материю, и покрытый пятнами участок распрямился с сухим потрескиванием. Мужчины посмотрели друг на друга. Они пришли по адресу.
Когда Гасталь скрылся на кухне, Жако прошел в спальню, тут стоял тот же запах, но более насыщенный. Шторы наполовину задвинуты, их чуть шевелит ветерок от вентилятора, мягкий вечерний свет пробивается сквозь открытые жалюзи. Но ни одна лампа не была здесь включена в отличие от гостиной. Все на своих местах. Жако подошел к кровати, украшенной розовыми шелковыми занавесями, спускающимися с потолка. Только одна подушка смята — спали на одной стороне постели, — одеяло отброшено в сторону, как сделал бы любой человек, вставая с постели. Тот, кто спал здесь прошлой ночью, спал один.
Жако передвинулся к маленькому туалетному столику на другой стороне комнаты, вмонтированному в стену. Среди множества косметических средств виднелась одинокая фотография в серебряной рамке. Он взял ее. Студийный снимок. Голова и плечи развернуты к объективу — что-то вроде этого каждая модель может иметь в своем архиве. Анэ Куври, но моложе и красивее, сходство бесспорно. Это лицо он видел в Вайон-дез-Офф.
Вернувшись в гостиную, Жако попытался переварить информацию. Все с самого начала.
Первое и самое важное: передняя дверь не повреждена. Что означает одно из двух: либо мадемуазель Куври открыла ее сама, либо у убийцы был ключ. Один из ее клиентов? Припозднившийся любовник? Поскольку в кровати спали, едва ли это был ожидаемый визит. Насколько Жако мог понять, жертва была поздно ночью разбужена кем-то вошедшим в дом или позвонившим в дверь.
Но посетитель был явно ее знакомым. Потому что либо имел ключ, либо она его впустила. Поскольку в двери не было глазка и она не могла видеть, кто стоит за дверью, визитер без ключа должен был что-то сказать, представиться. В противном случае мадемуазель Куври обязательно набросила бы дверную цепочку, прежде чем открыть.
Гасталь вышел из кухни:
— Ничего нет ни тут, ни в ванной комнате. Ты осмотрел спальню?
Жако кивнул, но Гасталь все равно пошел взглянуть.