Итак. Кто-то, кого жертва знает, подъезжает к дому. Они проходят сюда, в гостиную, но не идут прямо в спальню. Имеет значение? Возможно.

И в гостиной, судя по стулу, ковру и окровавленному халату, случилась какая-то стычка, борьба, которая закончилась убийством мадемуазель Куври.

Одно Жако знал наверняка — поздний посетитель пришел не для того, чтобы убивать. Если бы он пришел за этим, то подготовился бы, принес оружие. Это убийство произошло спонтанно. Схватив то, что подвернулось под руку — нож для бумаг «Зоффани», — убийца вонзил его в шею жертве, когда она стояла к нему спиной.

После этого, размышлял Жако, тело раздели и отнесли в машину, чтобы затем сбросить с эстакады в Вайон-дез-Офф, не более чем в паре миль от того места, где он сейчас стоит. Сейчас, в вечерний час пик, там все запружено машинами. Однако поздно ночью — прошлой ночью, если судить по засохшей крови, в воскресенье — на этом отрезке дороги намного спокойнее. Достаточно легко остановиться, выбросить тело и уехать незамеченным.

Очень похоже на случай с Грез в Лоншане. Внешне очередное преступление Водяного. Попытка замести следы.

Вдруг кое-что привлекло его внимание. На столике возле дивана. Просто лежало там. Круглая желтая баночка. Карамельки с кашу от «Лажони».

— Ну? — Гасталь появился из спальни, держа пальцами найденные им шелковые трусики. Поднес их к носу. — Куда дальше?

— На Ла-Жольет, — тихо ответил Жако. — Компания, называющаяся «Валадо», на Ке-дю-Лазарет. Там есть человек, которого нам нужно увидеть.

91

Селестин редко спала днем, и потому испытала странное ощущение дискомфорта, когда откинула одеяло и спустила ноги на пол. Проспала дольше, чем собиралась. В комнате сейчас было холоднее, чем когда она поднялась на верх, а солнце уже склонилось так низко, что тени скрывали углы. Было достаточно темно, чтобы включить свет, но Селестин не стала это делать. Она приняла душ, почувствовав, что ожила, выбрала брюки и блузку, быстро оделась. Она спустилась вниз около семи часов — кардиган накинут на плечи, волосы причесаны, но еще влажные, вкус мяты на кончике языка, немного губной помады, по капле «Гелиотропа» на шею и запястья.

В гостиной она смешала себе небольшую порцию водки с тоником и выдавливала в напиток кусочек лимона, когда появилась Адель и сообщила, что мсье у себя в кабинете с двумя джентльменами. «Детективами из Марселя», — добавила она.

Жако и Гасталь разминулись с Баске в офисе на Ла-Жольет всего на несколько минут. По словам Женевьевы Шантро, его личной помощницы, мсье Баске только что уехал домой. «Могу ли я быть чем-нибудь полезна в его отсутствие?» — поинтересовалась она.

Вместо того чтобы спрашивать домашний адрес Баске и рисковать — вдруг Шантро предупредит босса, что двое полицейских ищут его, — Жако заметил, что у них нет ничего срочного, и спросил, может ли она записать их на встречу на неделе. Это она с готовностью сделала, хотя встреча, Жако был уверен, вряд ли состоится.

Вернувшись в машину, они по телефону выяснили в управлении нужный адрес и спустя час сидели рядышком в кожаных клубных креслах перед столом Поля Баске.

Как только они представились, объяснили причину визита — расследуется убийство, труп найден в Вайон-дез-Офф, — Баске с усилием встал, сказал, что, вероятно, библиотека более подходящее место для вопросов, и повел их из сада в дом. По пути предложил им выпить, но полицейские вежливо отказались. Чай, кофе? Снова отказ. И вот, смотрясь до смешного неуместно в шортах, слишком узких и коротких, Поль Баске стоял возле окна за своим столом и испытующе смотрел на гостей.

— Оно как-то связано с... с другими убийствами, которые вы расследовали, старший инспектор? В прошлую нашу встречу? — Он произнес это с легкой улыбкой, словно не ожидал, что с Жако будет труднее, чем раньше.

— Пока неясно, мсье, но здесь может быть связь. Повторюсь, это всего лишь вопрос последовательности действий.

— Последовательности действий. Конечно. Так чем могу быть полезен на этот раз? — В его голосе прозвучали усталые, терпеливые нотки.

— Мы полагаем, что вы знаете жертву, — начал Жако.

Баске понадобилась пауза, чтобы переварить слова Жако.

— На самом деле? — отозвался он. — Вы уверены? Я очень надеюсь, что нет.

— Анэ Куври, — произнес Жако.

Если старший инспектор желал увидеть реакцию, то его ждало разочарование. Может, имя и ударило Баске словно железная балка, однако единственное, что он сделал в ответ, — это глубоко вздохнул, задумчиво нахмурился и прикрыл глаза, будто сосредоточил на имени все свое внимание.

— Нет, старший инспектор, — сказал он наконец. — Мне жаль. Это имя ничего мне не говорит. — Затем, засунув кулаки в карманы, Баске резко повернулся и посмотрел из окон библиотеки в направлении далеких склонов горы Монтань-Сен-Виктуар.

Это было мастерское представление, данное со спокойной, контролируемой уверенностью. Однако то, что он отвернулся посмотреть в окно, выдало его — прикрытие, возможность прийти в себя. Жако видел этот прием много раз. Мужик лжет. Теперь у Жако не было ни малейшего сомнения в том, что карамельки с кашу в доме Анэ Куври принадлежат этому человеку. Круглая желтая баночка, он был уверен, вся окажется залепленной отпечатками пальцев Баске.

Но что же нож для бумаг от «Зоффани»? Баске купил его для любовницы? Он заказал на нем гравировку? Это казалось вполне разумным предположением. Похоже на подарок, какие богатые люди вроде Баске дарят любовнице. Дорогой, но в достаточной мере анонимный. Ни имени, ни инициалов на гравировке, и заплачено наличными.

А это значило бы, пришел Жако к выводу по дороге в Экс, что Баске не мог быть убийцей. Если бы он собирался убить Анэ Куври, то вряд ли выбрал бы для этой цели нож для бумаги, который сам купил для нее, к тому же заботливо оставленный у нее в позвоночнике, чтобы полиция нашла и проследила.

Но также возможно, что у Анэ Куври были и другие любовники. Любовники, о которых Баске даже не подозревал. Любой из которых мог подарить ей нож для бумаги, заказать гравировку.

А это возвращает Баске в список. Если искать мотив, всегда лучше всего начинать с ревности. Баске обнаруживает, что Анэ водит его за нос с другими мужчинами, и начинает выяснять отношения. И, придя в ярость, убивает ее.

Жако решил, что пришло время сменить подход, ужесточить его. Он не мог позволить себе ожидать результатов по отпечаткам, чтобы подтвердить то, что он и без того знал. Что Баске лжет. Что Баске был любовником Куври и, возможно, ее убийцей.

Баске повернулся от окна и вопросительно взглянул на полицейских, словно удивляясь тому, что они еще здесь.

— У вас что-то еще, мсье?

— Она жила в Эндоме. — Жако устроился в кресле поудобнее, показывая, что уходить не торопится. — Авеню Корбюзье, тридцать четыре. Может, вам знаком этот адрес?