А на работе? Пять лет Даша Васильева ждала ставки старшего преподавателя, а когда вакансия наконец появилась, на нее оформили Нину Терентьеву, двадцатидвухлетнюю пигалицу, только-только получившую диплом. Я возмутилась и задала завкафедрой вопрос:
– Почему она, а не я?
– Так решил ректор, – попыталась увильнуть от ответа дама, но я загнала ее в угол и услышала горькую правду:
– У Нины отец заведует отделом в НИИ, где работает сын ректора.
И подобных оплеух жизнь мне отвешивала много! Ладно, я выбивалась в люди сама, набила многочисленные шишки, но в конце концов стала на ноги и сейчас не только материально благополучна, но и счастлива. Не все родители могут помочь детям сделать карьеру и ссудить их деньгами. Но я была лишена возможности пожаловаться маме, уткнуться в ее плечо, рассказать о своих проблемах, желаниях, надеждах и мечтах. Около меня не было близкого по духу человека! Бабуля очень любила внучку, но мне не хватало родителей, в первую очередь мамы! И пусть вам это не кажется странным, но знание, что мать умерла, меня успокаивало. Да, я понимала: она не придет, потому что с того света не возвращаются. А если человека нет, то на его помощь не надеешься и можешь придумать любой, самый лучший образ матери.
Но она оказалась жива! Ходит по тем же улицам, что и я, вероятно, мы сталкивались в метро или в магазинах и расходились в разные стороны, не зная, что являемся самыми близкими людьми на свете. Почему она так со мной поступила? За что?
Я стукнула кулаком по рулю и тут же услышала писк телефона.
– Эй, ты ревешь? – спросил Пузиков.
– В моей машине установлена видеокамера? – огрызнулась я.
– Нет, – растерялся Фима, – просто голос такой… странный… Что случилось?
Я хотела привычно ответить:
«Все супер», – но тут в груди словно что-то лопнуло.
Воздух со свистом вырвался из горла, потом полились слова, впервые в жизни со мной приключилась истерика. Слава богу, длилось это не так уж долго, минут через пять я опомнилась, вытерла лицо рукавом и прошептала:
– Извини.
– Ерунда, – ответил Фима, – перестань размазывать рукавом сопли по морде.
– Откуда ты знаешь, что я делаю?
– У тебя никогда нет в сумке носового платка, – ответил Ефим.
– Верно, – слабо улыбнулась я, – постоянно забываю положить в бардачок упаковку.
– Это ерунда, – воскликнул Пузиков, – ты ведь знакома с Алиной Карякиной?
– Естественно, – подтвердила я.
– Алинка посмотрела фильм про то, как одна американка сгорела при автомобильной аварии, потому что не смогла открыть дверь машины и разбить лобовое стекло.
Я шмыгнула носом.
– Печально.
– Вот-вот, – сказал Фима, – Карякина решила, что с ней подобное произойти не должно, и теперь всегда возит с собой молоток. Если ее заклинит в салоне, Алина живо долбанет по стеклу и вылезет наружу.
– Предусмотрительно, – одобрила я.
– Погоди, ты не дослушала. Молоток Карякина держит в багажнике.
Мне стало смешно.
– Интересно, каким образом она собирается при аварии достать инструмент?
– Женская логика, – заржал Ефим, – главное, что кувалда есть, а как ее в нужный момент вытащить, уже неинтересно! Хочешь мой совет?
– Ну?
– Выпей кофе, приведи себя в порядок, поезжай в магазин и накупи барахла. Шопинг-терапия лучшее средство от стресса.
– Я собралась к Корольковой!
– Лучше поезжай завтра!
– Нет! Сейчас!
– Ты не в форме.
– Я уже спокойна.
– А то я не слышу твой дрожащий голос.
– Глупости!
– Ярость и обида плохие помощники при непростом разговоре, – заметил Фима.
– С чего ты взял, что я гневаюсь?
Ефим протяжно вздохнул:
– Представил себя на твоем месте и испытал весьма негативные эмоции. Езжай, развейся!
– Наверное, ты прав, – согласилась я. – Почему-то я чувствую себя невероятно усталой, словно таскала на плечах бетонные блоки.
– Стресс, – повторил Фима, – в кровь поступает адреналин, он начинает будоражить человека, и происходит сосудистый спазм. Я был не прав, лучше не пей кофе, а тяпни коньячку.
– За рулем?
– Ладно, я мальчик-идиот, выпей валерьянки.
– Лучше поеду в книжный за детективами, а потом на «Горбушку» за сериалами.
– Отличная идея, – обрадовался Пузиков, – накупи фильмов про пиф-паф и наслаждайся. Хочешь еще совет?
– Давай, – разрешила я.
– Не рассказывай пока домашним про Анну, не стоит!
– Предлагаешь скрыть от них информацию о внезапно обнаруженной матери?
Фима откашлялся.
– Королькова обвинялась в воровстве.
– Сто лет назад.
– Сумма ущерба, нанесенного твоими родителями государству, огромна!
– И что? Я не участвовала в ограблении.
– Аркадий адвокат, Дегтярев полковник милиции, у них на работе могут появиться проблемы. Клиенты не станут обращаться к законнику, чьи родственники совершили преступление, а Александр Михайлович вынужден будет доложить о произошедшем начальству, таков порядок.
Я молчала.
– Получается, ты обманывала всех, указывая в анкетах, что родители скончались.
– Так ведь я не знала правду!
– И кто тебе поверит? Лучше пока держать язык за зубами, – предостерег Фима, – завтра съездишь к матери, попробуешь с ней поговорить. Вероятно, она тебя выгонит. А может, Королькова в маразме. У нее есть дети?
– Дочь Марина, – сухо ответила я, – моя сводная сестра.
– Предполагаю, эта Марина не испытает эйфории при виде Дашутки, – заявил Фима. – Небось она считает себя единственной наследницей матери. А тут, бац, еще одна доченька! Делиться придется.