— Идите, — разрешил он.
Она молча кивнула, вопросительно посмотрела на Лику.
— Маш, ты иди. Я через минуту тебя догоню.
Также молча, забыв попрощаться, Мария Андреевна Литвинова вышла из кабинета. А она немногословна, его новая секретарша. Несомненно, это плюс.
— Серебряный! Да что на тебя нашло?! — набросилась на него Лика, едва за ее протеже захлопнулась дверь. — Что это за номер с секретаршей?!
— Прости, девочка. У меня сейчас действительно нет мест в компьютерном отделе.
Лика расстроенно покачала головой.
— Я часто тебя о чем-нибудь просила? — ее голос дрогнул.
Серебряный почувствовал запоздалый укол раскаяния.
— Я сделаю так, как ты хочешь. Обещаю. Только не расстраивайся, пожалуйста.
— Ты повел себя как… — Лика замолчала.
— Как скотина? — предположил он.
— Да! Нельзя так относиться к людям. Маша — хороший человек. Она не заслужила, чтобы ты вел себя с ней так по-хамски. Секретарша! — Лика фыркнула.
— Но ведь твоя Маша согласилась, — возразил Серебряный.
— Согласилась! А что ей оставалось делать?
— Она могла отказаться.
— И остаться без средств к существованию с маленьким ребенком на руках? Ты хоть представляешь, что значат для нее две тысячи долларов? Для нее это запредельная сумма, Серебряный!
— Тогда я не понимаю, в чем проблема. Твоей протеже нужны были работа и деньги, я их ей предоставил.
— Ты ее унизил.
— Знаешь что, — Серебряный снова ощутил уже улегшееся было раздражение, — Аннушка работала моим секретарем больше пяти лет и не считала эту работу унижением.
— Ты ничего не понял, — Лика с досадой покачала головой. — Дело не в том, какую работу ты предложил. Дело в том, как ты это сделал. Не знала, что тебе нравится унижать людей. До свидания, князь Серебряный.
— Подожди! — Он поймал ее за руку, развернул лицом к себе. — Ну, хочешь, я введу новую ставку специально для этой твоей Маши? Хочешь, я повышу ей зарплату вдвое? Ты только скажи.
Лика грустно улыбнулась, погладила его по щеке.
— Она не согласится.
— А мы просто поставим ее перед фактом.
— Ты уже поставил ее перед фактом.
— Но ведь второй факт гораздо приятнее первого.
— Чем?
— Деньги, социальный статус, — он коснулся губами ее пальцев.
— Я спрошу.
— Если спросишь, она точно откажется.
— Откуда тебе знать?
Он растерянно пожал плечами. И действительно, откуда ему знать, что Мария Андреевна Литвинова откажется от четырех тысяч баксов, если от двух тысяч не отказалась. В его уверенности было что-то иррациональное, не укладывающееся в строгие рамки логики, но от этого уверенность не становилась меньше.
— Ладно, бог с ней, с этой твоей Машей, — он решил сменить тему. — Как ты?
— А как я? — К тонкому аромату французских духов снова примешался запах безысходности. — Я живу, как видишь…
— Да, — он потер подбородок.
Разговоры «по душам», особенно с женщинами, особенно с Ликой, ему никогда не удавались. Каждому — свой крест. И то, что у хрупкой Лики этот крест тяжелее, чем у него, не исправишь, и крепкое мужское плечо не подставишь, как ни старайся…
— Не обижай ее, — шепнула Лика на прощание.
— Не буду.
Он готов был пообещать что угодно, только бы она улыбнулась…
* * *
Маша стояла у Ликиной машины и с ненавистью смотрела на стилизованный под старину особняк, свое новое место работы. Где-то в глубине души она сознавала, что ненависть — это не совсем то чувство, которое можно испытывать в данный момент. Она наконец получила работу, пусть не по профилю, пусть не слишком престижную, зато очень хорошо оплачиваемую. Она не смела даже надеяться на такую оплату. Две тысячи долларов плюс премиальные! Космическая сумма! За такие деньги да в ее положении можно душу продать…
Впрочем, она так и поступила — продала душу этому надменному, стилизованному под старину олигарху. «Продалась с потрохами», — как сказала бы баба Тоня.
А каким легким все казалось, когда она решила было, что ей ничего не светит, и их с олигархом дорожки никогда больше не пересекутся, что можно не волноваться и не бояться потерять лицо! А потом олигарх предложил «космические деньги», и она не смогла отказаться. Лицо, которое она так старалась сохранить, не просто упало в грязь, но еще и разбилось на мелкие осколки.
Маша повернулась спиной к особняку.
Самое ужасное даже не то, что она продалась. Нет тут ничего страшного, обычные товарно-денежные отношения. Ужасно, что новый босс так легко и так безошибочно нащупал ее слабое место. И нет смысла объяснять человеку, который носит костюм от Армани и туфли ручной работы, что у нее есть обязательства: перед своим ребенком, перед бабой Тоней и даже перед Тайсоном. Что ей нужно заботиться о них, кормить, одевать, хоть иногда баловать. А для этого нужны деньги.
И ее гордость играет здесь даже не второстепенную роль.
— Маш, ты прости меня, — послышался за спиной голос Лики.
Она обернулась, посмотрела на подошедшую подругу.
— Не говори глупости. Я тебе очень благодарна.
— Не знаю, что на него нашло, — Лика, казалось, ничего не слышала.
— Да брось ты, все хорошо, — Маша улыбнулась. — Это на меня что-то нашло, а не на твоего князя Серебряного. Он мне такие деньги предложил, а я еще ерепенюсь.
Подруга посмотрела на нее недоверчиво, открыла дверцу машины.
— Правда, правда! Я вам очень благодарна.
— Он сказал, что переведет тебя в компьютерный отдел, очень скоро.
— Замечательно.
— Нет, честно, — Лика робко улыбнулась. — Они планируют расширяться. Ты мне веришь?
— Конечно, верю.
Она не верила. Этому олигарху, этому князю Серебряному она не нужна ни в качестве программиста, ни в качестве секретарши. Ему даже смотреть на нее неприятно. Остается загадкой, почему он оставил ее при себе. Уж наверняка не из-за Ликиной протекции. Если бы он хотел оказать Лике услугу, то в компьютерном отделе нашлась бы вакансия.
— Вообще-то, он неплохой человек, — сказала Лика, когда они уселись в машину.
— Не сомневаюсь.
— Да, да, у него сложный характер, все это знают, но он не плохой.
— Лика, что ты оправдываешься? Все ведь в порядке. К сложным людям мне не привыкать. Одна баба Тоня с ее выкрутасами чего стоит.
— Тут другое. Я бы тебе рассказала, но это очень личное. У Ивана была трудная жизнь.