— Угу. Он жил на псарне, — проворчала Маша.
— Почему на псарне? — удивилась подруга.
Маша пожала плечами.
— Твой князь Серебряный ненавидит собак. Вот я и подумала…
— Откуда ты знаешь про собак? — перебила ее Лика.
— А мы с ним знакомы. Ну, то есть не знакомы, а встречались.
От удивления подруга выпустила руль, растерянно посмотрела на Машу.
— Встречались?!
— Ну, это громко сказано. Просто столкнулись однажды на улице и нахамили друг другу. Вернее, он мне нахамил.
— А что он делал на улице? — Лика выровняла машину, бросила на Машу недоверчивый взгляд.
— Покупал сигареты в ларьке.
— Покупал сигареты?! Нет, ты что-то путаешь. Серебряный никогда не покупает сигареты в ларьках.
— Ничего я не путаю. Купил сигареты, наорал на меня и на Ваньку.
— Не может быть. Ну, ладно сигареты…
— Он их, кстати, сначала в урну выбросил, а потом обратно достал, — злорадно ввернула Маша. — А что тебя, собственно говоря, удивляет?
— Серебряный ни на кого не орет. Никогда. Не его стиль. У него другие рычаги давления, — убежденно сказала Лика.
— Не знаю, какие у него рычаги, но на нас с Ванькой он орал как резаный.
— Из-за чего?
— Не «из-за чего», а «из-за кого», — поправила Маша. — Ему не понравилось, что я оставила Ваньку на попечение Тая. А ты же знаешь Тая — он с Ваньки глаз не спускает. Этот твой князь крутился рядом с коляской, вот Тайсон на него и рыкнул.
— А зачем Ивану крутиться рядом с коляской? — удивилась Лика.
— Ну не знаю я! Но если бы у него был пистолет, он бы точно Тая пристрелил. И меня заодно. Маньяк какой-то, честное слово.
— Серебряный не любит собак.
— Ну и пусть себе не любит! Это не дает ему права приставать к моему псу!
— Вообще-то, на него не похоже, чтобы он первый…
— Ну, может, и не первый, — Маша провела рукой по стриженому затылку. — Начало я пропустила, — она задумалась. — Может, он хотел нас с Ванькой спасти от Тая?
— Это вряд ли, — Лика покачала головой.
— Вот и я думаю, что вряд ли. Просто он собако-, дето- и женоненавистник.
— Зато теперь понятно, почему он так на тебя отреагировал.
— Как «так»?
— Как бык на красную тряпку.
— Быки дальтоники, они не различают цвета.
— Зато Серебряный различает, и очень даже хорошо.
— Теперь я в черном списке. Черный цвет он тоже хорошо различает?
Лика предпочла не отвечать. Минут пятнадцать они ехали молча.
— Маша, — заговорила наконец подруга, — если ты не хочешь работать у Серебряного, я поищу тебе другую работу.
— Не надо. Меня все устраивает, — отмахнулась она.
«Кроме работодателя», — добавила мысленно.
— Тогда, может, отметим? — робко предложила Лика.
— Денег нет.
— Я угощаю.
— Нет, так не годится.
— Тогда давай я тебе одолжу, а ты вернешь с первой зарплаты?
Они немного попрепирались, но в конце концов по дороге домой заехали в супермаркет и накупили всяких вкусностей и излишеств.
— Что вы так долго? — баба Тоня встретила их недовольным ворчанием. — Взяли на работу-то?
— Взяли, — Маша осторожно поставила на пол шуршащий пакет, к которому тут же, едва не сбив с ног бабу Тоню, метнулся Тайсон. Он с вожделением обнюхал торчащий из пакета хвост сыровяленой колбасы, жалобно тявкнул, заискивающе посмотрел на Машу.
— Фу, Тай! — Она попыталась оттащить пса от пакета. — Колбаса не для тебя! Колбаса для нас!
Тай обиженно заскулил, плюхнулся на пол, положил морду на лапы.
— Про тебя мы тоже не забыли. Ну где же это? — Она поискала в пакете купленные специально для Тая собачьи деликатесы.
— Да что вы топчетесь на пороге?! — сказала баба Тоня. — А ты, ирод, иди отсюда! — она легонько пнула Тайсона в бок.
Пес не двинулся с места, лишь бросил на бабу Тоню обиженный взгляд.
— А где Ванюшка? — спросила Лика, сбрасывая босоножки.
— Где ж ему быть? Тут он. Ванька! Ванька, иди сюда, оголец!
Из кухни донесся звук падения, металлическое дребезжание и топот детских ножек. В прихожую вышел Ванька, с ног до головы перемазанный манной кашей. В одной руке он держал ложку, в другой — половник.
— Ах ты, негодник! — всполошилась баба Тоня и краем девственно-белого передника принялась вытирать Ванькину мордашку.
— Ика! Мама! — Ванька, извиваясь как уж, выскользнул из объятий бабы Тони.
— Привет, сынок!
— Здравствуй, малыш!
Ванька растерянно посмотрел на две пары протянутых к нему рук и после секундного раздумья принял соломоново решение — переполз через развалившегося поперек прихожей Тая и, минуя маму и крестную, направился к пакету. Лика и Маша переглянулись. Ванька всегда знал, где искать подарки. Деловито отпихнув в сторону палку колбасы, он с головой нырнул в пакет и уже через пару мгновений вынырнул обратно, сжимая в руках игрушечного Винни Пуха.
— Нашел, — сказала Маша с гордостью, точно ее ребенок нашел не плюшевого медведя, а как минимум золотоносную жилу.
— А то! — восхищенно улыбнулась Лика.
— Да что же вы мальца распускаете? — проворчала баба Тоня.
— Мы не распускаем, — в один голос ответили они и рассмеялись.
— Медведя притащили, — баба Тоня осуждающе посмотрела на Лику. — Зачем, спрашивается? Полон дом этих медведей! Только пылюку собирают!
— Для гармоничного развития ребенку нужны игрушки, — начала оправдываться Лика.
— А сладости? — баба Тоня кивнула на выпавшее из пакета печенье. — Сладости тоже нужны для гармоничного развития?
— Это не сладости, — заступилась за подругу Маша.
— А что это такое? Самые что ни на есть сладости!
— Это печенье. Специальное детское печенье. С витаминами и минералами.
— С витаминами и минералами! — баба Тоня презрительно поджала тонкие губы. — Все необходимые дитю витамины и минералы есть в манной каше, а это ваше печенье — химия! Хи-ми-я! Вот так! — Не говоря больше ни слова, она скрылась за кухонной дверью.
Лика сочувственно посмотрела на Машу.
— Не обращай внимания, — шепотом сказала та. — С ней такое бывает.
— Особенно, когда я прихожу.
— И без тебя тоже.
— Что вы там шушукаетесь? — подозрительно спросила баба Тоня из-за закрытой двери. — Небось косточки мои перемываете?