Желудок возмущенно взвыл, Маша испуганно вздрогнула. Скорее бы эти двое ушли!
Через пару мгновений немые мольбы были услышаны — она осталась одна.
Итак, в ее распоряжении тридцать минут. Если поторопиться, то можно успеть перекусить в какой-нибудь кафешке. Не теряя драгоценного времени, Маша выключила компьютер, закрыла приемную и вышла из офиса.
Ближайшее кафе обнаружилось в трех минутах ходьбы от офиса. Снаружи кофейня производила самое благоприятное впечатление. Впрочем, как и любое другое заведение, расположенное почти в самом центре города.
Маша толкнула дверь — мелодично звякнул колокольчик. Несмотря на разгар дня, в кофейне царил мягкий расслабляющий полумрак, вкусно пахло свежемолотым кофе и свежеиспеченной сдобой. Желудок заурчал.
Посетителей было немного. Два парня в вытянутых свитерах и линялых джинсах у стойки неспешно потягивали что-то из высоких бокалов и лениво перебрасывались фразами с молоденькой официанткой. За столиком в глубине кафе чинно восседала пожилая семейная пара. Рядом — мужчина неопределенного возраста в деловом костюме и при галстуке читал газету и неторопливо попивал кофе. Вот и все. Свободных мест, несмотря на обеденную пору, было предостаточно.
На появление Маши никто не отреагировал. Ну разве что официантка на секунду отвлеклась от разговора с молодыми людьми, да и то лишь затем, чтобы смерить посетительницу оценивающим взглядом. Под этим взглядом Маша почувствовала себя так, словно зашла не в обычное кафе, которых тысячи, а в какой-нибудь супердорогой и супермодный ресторан. В который уже раз за этот бесконечный день ее пытаются если не унизить, то задеть вот такими оценивающими взглядами. Или это паранойя и ей все мерещится? Если так, то нужно срочно что-то делать со своей самооценкой, вот прямо сейчас!
Маша гордо вздернула подбородок, подошла к стойке. Но от одного только взгляда на цены вся ее решимость куда-то испарилась. Цены были не просто высокими, они оказались запредельными. Крошечное пирожное с шоколадной розочкой стоило столько же, сколько полноценный комплексный обед в какой-нибудь не самой захудалой столовой.
— Я вас слушаю, — сказала официантка и одарила Машу дежурной улыбкой.
Отступать было поздно. Маша достала из сумочки кошелек, лихорадочно вспоминая, сколько наличности в нем осталось. Открыть кошелек и пересчитать деньги под пристальным взором официантки казалось немыслимым. Ладно, на кофе в любом случае должно хватить.
— Черный кофе без сахара, пожалуйста, — сказала она.
— И? — официантка вопросительно выгнула подведенную черным карандашом бровь.
— И вон то пирожное, — Маша указала на пирожное с розочкой.
— Еще что-нибудь? — не унималась официантка.
— Этого достаточно, — Маша открыла наконец кошелек. От сердца отлегло — денег хватит не только на кофе с пирожным, но и на стакан минералки, если она вдруг надумает заказать эту самую минералку.
Маша отсчитала деньги, положила их на стойку и, не дожидаясь, когда сварится кофе, прошла к столику у окна. Это была ее маленькая месть. В конце концов, официантка для того и нужна, чтобы приносить заказ клиенту.
Девушка возилась с кофе целую вечность. Возможно, это была ее ответная маленькая месть. А возможно, ей действительно мерещится то, чего нет.
Несмотря на кажущуюся или реальную неприязнь официантки, кофе был отменным. Сама Маша не сварила бы лучше. Впрочем, за такие-то деньги он и должен быть отменным. Пирожное тоже являло собой кондитерский шедевр. Маша откусила шоколадную розочку; блаженно зажмурилась. Вкусно. Жаль только, что так мало. Колокольчик на входе звякнул. Маша открыла глаза.
Посетительницу она узнала сразу. От неземной красоты Альбины Денисовны кофейня неуловимо изменилась. Даже интимный полумрак наполнился особым, не менее интимным сиянием. С немногочисленными мужчинами тоже произошли необычные, но вполне объяснимые метаморфозы. Молодые люди, напрочь забыв об официантке, развернулись на сто восемьдесят градусов, вперили в посетительницу восхищенные взгляды. Мужчина неопределенного возраста отложил газету. Даже пожилой джентльмен косился на девушку весьма заинтересованно.
Альбина, которой, по всему видать, к мужскому вниманию было не привыкать, окинула присутствующих равнодушным взглядом, грациозно покачивая бедрами, подошла к стойке, голосом усталым и томным одновременно заказала капучино, пирожное и минеральную воду без газа. Машу она намеренно игнорировала, что после их недавнего разговора было вполне объяснимо.
С появлением в кофейне Альбины мирное течение жизни в ней как-то разладилось. Мужчины, от мала до велика, никак не могли сосредоточиться на прерванных занятиях. Дамы заметно нервничали, особенно официантка. Девочка еще не научилась контролировать эмоции и весьма болезненно воспринимала присутствие на своей территории конкурентки. Она даже на Машу стала смотреть куда как благосклоннее. Это было похоже на немой призыв объединиться против более удачливой и опасной соперницы. Сама же виновница волнений с рассеянно-усталым видом помешивала кофе и покуривала тоненькую сигаретку. Что ей простые смертные? Она устала от трудов праведных, хочет отдохнуть, а тут эти назойливые взгляды. Ну нигде не найти покоя красивой девушке…
Маша допила кофе, с легким сожалением отправила в рот последний кусок пирожного и несколько секунд размышляла, а не купить ли еще одно, в счет будущей немалой зарплаты, так сказать.
В борьбе желудка с благоразумием уже в который раз победило последнее. Когда она еще будет, эта немалая зарплата? И будет ли вообще? Может, Его Княжество уволит ее завтра за профнепригодность или за несвоевременно вымытую пепельницу…
Она вернулась в офис аж на пять минут раньше срока, проскользнула в кабинет начальства, осмотрелась в поисках пепельницы. Пепельница стояла на подоконнике, наверное, Его Княжество курил и любовался каштанами. Что он в них нашел, в этих пыльных каштанах?
Серебряный вернулся в полтретьего, прошел мимо замершей на боевом посту Маши, через пару минут попросил сварить кофе. Можно подумать, там, где он обедал, кофе не подавали. А может, и не подавали, ей-то что?
Маша выполнила поручение, удостоилась рассеянного кивка, в знак благодарности, надо думать, и вышла из кабинета.
До пяти вечера ничего особенного не происходило, Его Княжество погрузился в работу, Маша откровенно скучала. Бездействие тяготило намного сильнее, чем напряженный труд. В начале шестого в приемную вошел мужчина. Высокий, широкоплечий и угрюмый, он чем-то напоминал охранника на входе. Под его левой подмышкой что-то подозрительно бугрилось — пистолет?
— У себя? — он хмуро посмотрел на Машу.
— Здравствуйте! — сказала она, лучезарно улыбаясь и недвусмысленно намекая, что элементарную вежливость еще никто не отменял.
— Здрасьте, — буркнул мужчина. — Ну, так у себя?
— У себя.
— Хорошо. — Он сел на диванчик, принялся сосредоточенно разглядывать вазу богемского стекла.