Я пошел дальше. Джея пока нигде не было видно. У каждого автомата толпилось довольно много вопящих, жующих хот-доги подростков, и шум стоял оглушительный. Проходя мимо «железного питчера», подававшего мячи со скоростью 75 миль в час, я стал свидетелем того, как один из мальчишек получил удар в правый висок, прикрытый, к счастью, защитным шлемом. Его тренер тут же просунул руку сквозь стальную сетку и нажал красную кнопку остановки, а потом шагнул в клетку, чтобы забрать своего подопечного, который сидел на полу и тряс головой, как после нокаута. Мне было немного жаль его, и в то же время я с гордостью думал о том, что мой Тимоти, которому уже исполнилось десять, наверняка управлялся с битой не хуже, чем большинство из этих мальчишек.
Автомат, подававший мячи со скоростью 95 миль в час, стоял в ряду самым последним. Он был окружен частой, многослойной стальной сеткой, сквозь которую я не без труда разглядел массивную фигуру мужчины в белой майке и шортах, уверенно и сильно бившего по вылетавшим со скоростью пушечного ядра мячам. Вокруг собралась толпа зрителей и болельщиков. Приблизившись к ним, я с удивлением узнал Джея, державшего в зубах какой-то зеленый пластиковый мундштук. Счет был явно в его пользу — Джей не пропускал практически ни одного мяча. Подойдя еще ближе, я понял, что он держал во рту что-то вроде лекарственного ингалятора: в перерывах между подачами Джей нажимал на головку распылителя и глубоко вдыхал содержимое баллончика.
Встревоженный и восхищенный, я поспешил спрятаться за спинами болельщиков. Я знал, что Джей — сильный мужчина, но раньше его тело было скрыто костюмом или просторной зимней курткой.
Теперь же я видел перед собой атлета с широкой грудью, с мощными руками, развитыми плечами и очень незначительным слоем жира на боках и животе. Но самыми примечательными были мощные, мускулистые бедра и круглые, оплетенные синими венами икры, превосходящие нормальные чуть не втрое, словно у супергероя из комиксов. При его росте шесть футов и три дюйма они, однако, не выглядели гипертрофированно-уродливыми; напротив, даже мне они показались странно, волнующе красивыми. Можно было подумать, ноги Джея состоят из одних только прекрасно развитых мускулов, и я невольно представил себе, как Элисон — возможно, совсем недавно — обвивала их своими длинными и стройными ногами. Мы с Джеем не были соперниками; так я считал раньше, однако сейчас я бы не поручился за абсолютную истинность этого утверждения. Следя за его уверенными, сильными движениями, я не мог не спрашивать себя, сравнивала ли Элисон наш долгий и сладкий, но единственный поцелуй с теми наслаждениями, которые она могла получить — и наверняка получала! — от Джея. Я понимал, что это дурацкий вопрос, но ответ на него мог быть только один. Да, конечно, она сравнивала его и меня, и теперь, своими глазами убедившись, насколько Джей силен и полон энергии, я подумал, что Элисон, несомненно, постарается забыть о нескольких мгновениях нашей с ней близости словно о чем-то опрометчивом и глупом.
— Гребаный придурок, — насмешливо сказал рядом со мной один из подростков, повисший на проволочной сетке как макака. — Интересно, что там у него в этой трубке? Небось какой-нибудь кокаиновый раствор или что-то в этом роде.
— Дурак, это мозговые стимуляторы, чтобы быстрее работать битой, — отозвался другой. — Все игроки профессиональной лиги тайно используют их, перед тем как выйти из траншеи [27] .
— Брехня все это!
— А вот и нет. В каждой траншее есть такая специальная комнатка, где парни вдыхают лекарство. Потом они выходят на поле и лупят так, что мало не покажется. Почему, как ты думаешь, рекорд по круговым пробежкам обновляется каждый сезон? Вот поэтому, чувак! Эта штука действует не на мускулы, на мозги.
— Ты сам не знаешь, о чем говоришь!
— Это я-то не знаю? А ты посмотри, балда, как этот парень бьет! Ни одного не пропустит!
И Джей действительно бил. Он не просто отбивал мячи в землю или посылал их «свечой»; взмахивая битой параллельно земле, Джей отправлял их один за другим прямо в амортизирующую сетку в дальнем конце корта. Внезапно он промахнулся, и мяч со звоном врезался в заграждение прямо передо мной. Джей издал приглушенное досадливое восклицание и дважды вдохнул лекарство из ингалятора, словно набираясь сил перед очередной подачей.
Но когда из автомата вылетел очередной мяч, Джей лишь слегка задел его, и он ударился в сетку футах в пятнадцати над его головой. Джей снова крикнул что-то сердитое и стукнул битой об пол.
— Видал, как психует? — сказал второй подросток, поглаживая редкую поросль на верхней губе, которую он, очевидно, считал усами. — Я же говорил — он тронулся. Спятил от своих мозговых стимуляторов.
Джей тем временем поменял положение ног, несколько раз взмахнул на пробу битой и принял стойку: бита отведена для удара, ноги чуть согнуты в коленях, голова приподнята, правый локоть на уровне плеча. Механическая «рука» автомата пошла вверх, и Джей начал, как говорят тренеры, «качаться»; когда же мяч, наконец, вылетел, он был готов к приему. Удар — и мяч влепился в сетку позади «железного питчера».
— А-а-а! — довольно взревел Джей. Это был неистовый, почти звериный вопль, в котором смешались сексуальное желание и жажда убийства.
— Видал? — снова сказал один из подростков. — Нет, ты видал?!
— Я твою мать видал, — ответил другой.
— А твоя мать трахалась с моей бейсбольной битой.
— Да, с той, которую ей отдала твоя сестра.
— Ты имеешь в виду биту, которую ты сосал три часа?
— Заткнитесь, — прикрикнул подросток постарше. — Он меняет руки!
Я увидел, что Джей встал в левостороннюю стойку и стал работать еще одну серию из сорока подач. Слева он бил не очень уверенно, промахиваясь чуть не по каждому второму мячу, но я знал, что в бейсболе способность менять руки — редкий и драгоценный дар. Учитывая скорость, с какой подавались мячи, я был удивлен, что Джей вообще решился на подобный эксперимент. Впрочем, ему приходилось несладко, и к моменту, когда на автомате вспыхнула красная лампочка, означавшая конец сеанса, майка на спине Джея потемнела от пота.
— Скверно!.. — пробормотал он себе под нос и, выплюнув изо рта ингалятор, ловко ударил по нему битой. Ингалятор разлетелся на части: пластмассовый колпачок отскочил куда-то совсем далеко, а жестяной баллончик — уже пустой — гремя, покатился в угол.
— Он всегда так делает, — сообщил подросток рядом со мной. — Вот откуда я знаю, что это мозговые стимуляторы.
Джей сдвинул на затылок шлем и начал снимать перчатки. Опасаясь, как бы он меня не заметил, я отступил на шаг назад; мне казалось, что выяснять отношения на глазах у стольких зрителей — особенно пока Джей держит в руках бейсбольную биту и находится под действием лекарства — не стоит.
— Эй, мистер! — крикнул кто-то из мальчишек. — Что там у вас в этом баллончике?