– Так что, он повесился?
– Нет, конечно! Покипел еще, а потом извиняться начал. Как догадался раскаяться, так и перестали декорации падать.
– Жень, надо было тебе на деньги с ним спорить.
– Зайчик, ты что? Нельзя по Контрибуции… По которой твоего Веньку казнили, помнишь?
– Помню… – стальным голосом крякнул мой зайчик.
Ну я и ляпнула, молодец. Пришлось выкручиваться:
– Зато иногда расслабиться можно, когда мирским мозги на место ставишь. Чудеса всякие неучтенные: радуга зимой или небо на пару минут перекрасить. Это для влюбленных хорошо, такое ведьмовство…
Темка хмыкнул. Вспомнил, видимо, как я подаренное им золотое кольцо на мыльные пузыри и елочные украшения извела.
– Еще шампанское взрывать здорово, когда счастье распыляешь. Это по уставу вообще как бытовое колдовство идет, учету не поддается.
– Бытовое? Жень, а вот, когда у меня носки в стиральной машине пропадают, это тоже ты… твое ведьмовство?
– Нет, когда носки – это твой идиотизм. Ну не клади ты черное к цветному, а? У меня теперь все простыни из-за этого…
В общем, душевный у нас был вечер. Даже когда Анька к нам в комнату пришла.
Сейчас память другая, цепляется за иные детали. В ней есть место для звуков и запахов, но не для угрызений совести, неуверенности в себе и вечного страха все завалить. Наше, ведьмовское, в таком состоянии тоже ловится несколько иначе. Опасность, например. Лютая, лихая. Из тех, что именуется «беда» и у мирских карается по двести какой-то там статье Уголовного кодекса.
У людей есть научные определения того, что происходит сейчас в кустах у входа, за главными воротами. И есть ограничения по самообороне или огнестрельному оружию. Собаке они без надобности. Подбежать, схватить, укусить.
Фонька пусть занимается сонной артерией, это мужская работа. А моя – цапнуть и держать, давить и рвать. Спасать девочку, которая за каким-то хреном поволоклась через парк на ночь глядя, понадеявшись на пшикалку в сумочке и собственную удачу…
Дуреха малолетняя, ну запомни: баллончик только в кармане носят, причем зажатым в ладони, подогревать его надо, чтобы сразу сработал. Но тебе он не поможет, даже если бы теплым был, – пары секунд не хватило на то, чтобы вытащить, нажать.
Давай, маленькая, шевелись… Он ведь не успел, да? Только за горло взял и одежду расстегнул немного? Это не больно, это только страшно. Ну же, поднимайся. Этот скот тебе ничего больше не сделает, он теперь только хрипеть может и ругаться ошметками незнакомых слов. Проклятья на всех языках одинаково звучат, что у гастарбайтера, что у фашиста, я проверяла. Все страшное кончилось. Прибежали непонятно откуда две умные сильные собаки и спасли…
– Фонька! Да оставь ты этого уеее… у-у-у-ууу!
– Убью! Убью, гада… загррррызуууу. Задеррруууу… У-у-у-у…
– Фонечка! Прекрати! Несоответствие…
– Сучара ты бацильная! Я тебя уррр… Уррр… урррою-юу-у-у…
– Фонька!
– Цыпа-цыпа… кис-киса… Мама! Собачка то есть…
Девчонка, из-за которой заварилась эта кутерьма, стала оживать. Курточку застегнула, теперь стоит, джинсы натянуть пытается. Сумку я ей из кустов принесла, газовый баллончик тоже прямо к ногам подкатила лапой. Все вроде на месте, сейчас оденется и провожу. Вот только надо Фоньку с этого урода снять.
Нам мирских до смерти загрызать нельзя, даже если очень хочется. Это во-первых. А во-вторых, девочка Фоньку боится. Решила, что он бешеный и потом на нее бросится, тоже покусает. Это мы переборщили.
– Фонь! Ну прекрати уже! Ребенка испугал! Фоня…
– Киса-киса… хорошая собака, умная собака, собача моя. Спасибо тебе, да? Ой, мама…
– Убью! Убью на хрен, понял?
– Ам… грх… грх… арк… арх…
– Атос, фу! Ко мне! Атос! Я кому сказала?
И откуда эта баба здесь нарисовалась? С неба свалилась, что ли? Ну если кто из наших, то точно с неба, вороной прилетела.
– Фу! Плохая собака! Я кому сказала, Атос, ко мне! – скрипит женский голос.
Точно из наших. В реестре московского Сторожевого списка оборотные клички всех Спутников, Отладчиков и Смотровых указаны. И Фонька, независимо от породы, – именно Атос. А я, если что, Джулька. Приятно познакомиться.
Мы конвоируем мирскую Танечку до ее дома, который находится строго по ту сторону парка. Девочка-припевочка шмыгает носом и шкрябает подломленным каблуком, наша коллега мирно чавкает ботинками, мы с Афонькой бодро стучим когтями, тщательно игнорируя всякие там «рядом» и «ко мне». А вот на Танино «собача моя хорошая» я вскидываюсь. Честно тычусь носом в ладошку, которая пробует меня погладить, да промахивается:
– А вторую вашу собаку как зовут?
– Дже… Же… Ей в питомнике дали очень сложное имя, по родословной. А дома мы ее зовем Жучка! – выкручивается коллега-стервоза.
Узнала она меня, причем влет. Но кличку не запомнила. Или бухнула наугад, слепив нечто среднее из «Дуськи» и «Жеки». Вот спасибо! Хотя кого-то из наших баб и вправду в такой ситуации Жучкой называют. А Ленку мою дорогую так вообще Тяпой.
– А еще очень хорошо помогает обычная аптечная ромашка. Попробуй обязательно, – на прощание наша коллега начинает трындеть про разную косметическую хренотень. Сухо и вежливо, будто лекцию читает в Шварцевском институте! Точно, там-то я ее и слышала. В коридоре, на перемене, когда она объясняла некому Славику принцип прорастания яблони сквозь линолеум и другие напольные покрытия. Тамара ее зовут. Временно замещающая Ленку деваха.
Мы проводили Таню до лифта. Теперь можно разобраться в произошедшем.
– Коллеги, ну что за свинство? Три Несоответствия, да еще на чужом участке!
Фонька кряхтит и фыркает, оборачиваясь человеком прямо в подъезде, в закутке у почтовых ящиков. Я независимо чешу лапой за ухом, скребу когтями по цементному полу и придумываю реплику поязвительнее. Сейчас отдышусь и тоже перекинусь. Все-таки насильника грызть – это трудная работа, взаправду собачья.
– Пардон, мадемуазель. Увлеклись… – бархатно шуршит Фонька, не обращая внимания на свой угвазданный спортивный костюм.
Тамара зажмурилась. Она что, решила, что Фонечка в натуральном виде предстанет, без трансформации шмоток в шерсть и обратно? Этому вообще-то на шестом курсе учат…
– Доброй ночи. – Фонька чуть морщит лоб. Лицо не разработалось, гримасы плохо приживаются. Сразу вежливое недоумение не изобразишь: – Афанасий Макарович Гусев, к вашим услугам…
– Спасибо, я вас помню.
– Вы сегодня прекрасно выглядите.
Тамара молчит и смотрит почему-то на меня. Ну что, прогавкать ей свое мнение? Насчет того, что в этом задрипанном берете и древних ботинках она на пугало похожа? Хоть бы накрасилась, прежде чем на работу выходить.