Старый монах наполнил два стакана из полупустой бутылки красного вина и подтолкнул их по столу к нам.
— Во славу Божью, — сказал он, поднял свой стакан и шумно выпил. — Спасибо за вино, которое приносит радость человеку…
Монах поставил стакан, облизал губы, затем откинулся на спинку стула, сложил руки и улыбнулся. В уголках рта появились морщинки. Я посмотрел на других монахов, которые разглядывали на нас, явно наслаждаясь развлечением.
— Я — брат Альбо, — представился старый монах. — Петер сказал, что вы пришли ко мне.
Арт поставил сумку на пол и представил нас.
— Мистер Корсо из Карлова университета назвал ваше имя, — сообщил Арт. — Я приехал посмотреть вашу коллекцию рукописей.
Альбо кивнул:
— Большую часть удалось спасти. Слава Богу, библиотека загорелась последней, да и потери, в основном, были из-за дыма и воды.
— Мне очень жаль, что вы лишились монастыря. — Артур огляделся и обаятельно улыбнулся. — Но это кажется неплохим местом, чтобы начать все сначала.
— Оно подходящее, — ответил Альбо. — Вы что-нибудь знаете про гостиницу «Париж»? Это был… как же это называется?.. — Монах в задумчивости посмотрел в стол. — Здесь давались низкопробные представления со стриптизом, — наконец с улыбкой выдал он. — На этой сцене танцевали женщины, — он показал на подмостки. — А комнаты наверху? Иногда они предназначались для туристов, но, в основном — для посетителя и той дамы, на которую упал его взгляд.
Монахи живут в заброшенном стриптиз-клубе. Если бы я не был под кайфом, то задал бы тысячу вопросов, но после марихуаны на поверхность всплывает самая чушь. Поэтому я просто сидел с закрытым ртом и широко раскрытыми глазами, потягивал кислое вино, которое разлил Альбо, и пытался концентрироваться на разговоре.
Брат Альбо рассказал нам про гостиницу «Париж», о том, как раньше ею владел Николас Донегар, один из самых знаменитых магов Праги, который изначально открыл здесь ночной клуб. Николаса сбила машина, он умер. И его сын Николас превратил гостиницу «Париж» в притон для наркоманов и проституток. Его через какое-то время арестовали, потом постановили гостиницу снести. Но десять лет ничего не происходило. Она просто стояла на том же месте, заброшенная и гниющая, пока Альбо не обратился в городской совет. Он сказал, что монахам требуется новое аббатство.
— Нам отдали это благословенное здание. Значит, на то была воля Божья, — сказал монах. — А теперь мы продолжаем исполнять волю Божью, собирая деньги и реставрируя когда-то красивое здание. Мы планируем снести сцену, убрать бар, — он показал на противоположную часть помещения, где по всей длине стены шла барная стойка. На стене, на полках, где раньше стояли бутылки, теперь оказались коробки и посуда. — Может, даже откроем приют в свободных комнатах. Но все упирается в деньги.
Он потер большой и указательный пальцы.
— Вам не хватает вашего старого монастыря? — спросил я.
Альбо посмотрел на меня, и у него на морщинистом лице появилась странная улыбка.
— Да, — медленно ответил он. — Наверное, не хватает. Но Господь пожелал, чтобы мы остались здесь, и мы останемся здесь. Слава Божья продлится вечно, и Господь будет радоваться деяниям своим. Это новый путь, который Он выбрал для нас.
«Как и в случае с моей старой фермой, — подумал я. — И со всеми остальными местами, где пришлось побывать».
Я нашел утешение в словах старого монаха. Если бы Господь хотел, чтобы я остался там, то я бы остался.
Арт опустил руку в сумку и достал оттуда книгу Осло и «Универсальный каталог» Гилберта. Он открыл перечень Гилберта и протянул Альбо. Пока монах читал, появилась кошка, она прогулялась по полу. Кошка была черной с белыми лапками и белым носом. Она потерлась о ножку стола с высоко поднятым хвостом, затем направилась к ногам брата Альбо. Выгибая спину, она потерлась мордочкой об его ногу.
— Мистер Корсо сказал, что у вас есть книга Малезеля, — заявил Арт.
Альбо почесал голову.
— У нас много книг, — ответил он. — Я не знаю их все. С кем вы разговаривали, повторите еще раз?
— С мистером Корсо, — сказал Артур. — Из университета. Он работает в библиотечных архивах…
Брат Альбо шлепнул ладонью по столу, наши стаканы запрыгали по нему и зазвенели.
— Конечно, конечно, — кивнул он. — Корсо помогал нам составлять каталог наших книг несколько лет назад. Он их знает лучше, чем я. Вы сказали, что вы — студенты университета.
Мы кивнули.
— И приехали в Прагу за книгой?
— Это часть исследовательского проекта, — быстро пояснил Артур.
— Вероятно, очень важный проект, — заметил Альбо.
— Очень, — подтвердил Арт.
Брат Альбо приподнял брови и легко кивнул, затем сделал глоток вина и продолжал сидеть, разглядывая нас, словно мы его чрезвычайно поражали. Возможно, американцы и были удивительны для чешского монаха.
— Вы, — монах показал на меня, — вы тоже участвуете в этом исследовательском проекте?
До того, как я успел придумать хороший ответ, слова родились сами собой:
— Нет, я на каникулах.
— И вы так проводите каникулы? Ездите вместе с другом по монастырям в поисках какой-то старой книги?
— Или это, или — кабельное телевидение, — ответил я.
Брат Альбо рассмеялся, как и другие монахи, которые слушали наш разговор.
— Это хорошо, — сказал он и снова шлепнул ладонью по столу. Судя по виду, монах немного опьянел. — Очень хорошо. Или — кабельное телевидение. Очень-очень хорошо.
Альбо допил вино одним глотком и встал, похлопал по животу и огляделся, словно что-то забыл.
— Ладно, я отведу вас к книгам, — объявил он. — Посмотрим, прав ли господин Корсо.
* * *
Из «Универсального каталога» Гилберта.
«1359 год, Иоганн Малезель, „Ad Majorem Dei Gloriam“.
Переплет, обтянутый вначале сукном, потом свиной кожей, квасцовое дубление поверх деревянных, частично скошенных по краям дощечек, потайные швы, тиснение слабое, рисунок нечеткий. В центральной части — ряды желудей, внутри рисунка перечислены теологические добродетели — вера, надежда, любовь, а также главная добродетель — справедливость. Инициалы владельца (Л.Д.) также стоят на обложке, хотя и потускнели. На книге остался нижний фермуар и часть верхнего.
Состояние книги (на май 1910 года): переплет, как указано выше, корешок и обложки умеренно заляпаны пятнами и стерты, в уголках кожа сорвана, на обложке имеется небольшая дыра, несколько маленьких червоточин на корешке. Страницы по-разному изменили цвет от старости, покрыты бурыми пятнами, иногда встречаются восковые и водяные пятна (также возможно миро). Буквы не поддаются чтению в одном месте (стр. 38–40), где капля воска прожгла в странице небольшую дыру».