Перед домом был припаркован «лексус», неподалеку от него стоял новенький «монтеро», а на обочине улицы еще один автомобиль.
Я вернулась сюда через пару часов, но уже в совершенно другом наряде. Постучала в дверь. Подошел какой-то парень низкого роста и с сигаретой в руке. Персик. Я догадалась о прозвище по мягкому пуху на его круглом подбородке.
— Да? — спросил он сквозь приоткрытую дверь, не снимая цепочки. — Что вам нужно?
В доме было темно. Все, что я могла видеть, — это его тень и курчавую копну волос на голове.
— Эй, парень, мне нужно срочно расслабиться, хоть небольшую дозу. — Я расплылась в нетрезвой ухмылке. Мои волосы рассыпались по плечам, и значительная их часть закрыла переднюю часть шеи. Я старалась говорить как можно мягче, то есть голосом, которым обычно говорят доступные женщины в каком-нибудь баре. Да и прикид мой вполне соответствовал этой роли: красная юбка дюймов на пять выше колен и рыжевато-красный топик, едва прикрывавший грудь в таком же красном бюстгальтере. Моя мать даже понятия не имела, что у меня есть такая одежда. И все это было в моем любимом красном цвете, за исключением белоснежного жакета с широким открытым воротом. Конечно, моя грудь вряд ли соответствует наиболее совершенным голливудским образцам, напичканным силиконом, но именно эта часть тела обычно производит на мужчин наибольшее впечатление. Вот и сейчас я заметила это по движению глаз Персика.
Наконец-то он поднял голову и посмотрел мне в глаза.
— Я вас знаю? — неуверенно спросил он и широко улыбнулся.
— Меня зовут Меган, и я очень хотела бы познакомиться с тобой. Если не ошибаюсь… тебя зовут Персик?
— Очень сожалею, но сейчас здесь никого нет… Послушайте, почему бы вам не прийти к нам немного позже? И привести с собой человека, которого я хорошо знаю? Того самого, который рассказал вам про Персика?
Я поняла, что теряю последний шанс.
— Конечно, я могу прийти позже, но как мне быть сейчас? Как насчет выпивки? У тебя есть пиво? А еще лучше виски? Лично я предпочитаю «Джим Бим».
— Я не могу впустить вас сейчас, это не мой дом.
Откуда-то издалека послышался чей-то голос, и он ответил так же громко на чистейшем испанском. А я продолжала говорить на своем обычном английском с южным акцентом жителей Атланты, которого он, судя по всему, не знал.
— Что ты сказал? — спросила я. — Ты что, говоришь по-французски?
— Что? Нет, это испанский.
— Обожаю испанский.
— Правда?
— Да.
Он опустил глаза вниз, на мою грудь, которая соблазнительно колыхалась в красном бюстгальтере. Да и юбка, плотно обтягивающая мои бедра, производила на него нужное впечатление. Правда, сама я чувствовала себя не очень комфортно. Порой казалось, что я стою на раскаленной плите. Он поднял глаза вверх.
— Итак, как насчет того, чтобы немного выпить на дорожку? — снова спросила я. — Но только вдвоем. — Ситуация становилась совершенно абсурдной, но я должна была сыграть свою роль до конца. Оставалось надеяться, что за него сейчас будет думать то, что в штанах.
— Ладно, ладно, только немного. Но в такую чудную ночь лучше это сделать на свежем воздухе. — Он ушел вглубь дома, а потом быстро вернулся из кухни с бутылкой в руке. Неужели он и вправду рассчитывал, что мы станем трахаться прямо на газоне? В другой руке у него были два стакана. — У меня тут есть немного бренди «Дон Педро».
— Звучит хорошо, — ответила я и, отпрянув немного назад, потянулась, как это обычно делают женщины, чтобы соблазнить приглянувшегося парня. Тем самым они показывают, что страстно желают близости с любимым, однако для меня этот жест означал нечто другое. Я расстегнула кобуру и приготовилась к атаке.
Персику пришлось поставить на землю стаканы, чтобы запереть за собой дверь.
— Да, — самодовольно протянул он, и я физически ощутила на его лице едкую усмешку, — старый «Дон Педро» всегда желанный гость на любом празднике жизни…
Я изо всей силы захлопнула дверь плечом. Ее металлический край сильно ударил его по носу и лбу. Удар был настолько сильным, что бутылка виски выпала из его руки и разбилась о каменный пол, а он сам наткнулся на деревянную скамью и упал, прижимая руками окровавленный нос. Возможно, в этот момент он услышал щелчок взводимого курка. Я схватила его одной рукой за шею, а второй ткнула стволом пистолета в его рожу.
— Где лаборатория? — грозно прорычала я.
— О черт, hijo de la gran puta!.. [53]
Я решила внести ясность и не морочить больше голову.
— Oyeme bien, buey, si no me dices donde el hielo, te machuco los huevos у le mando con la migra para que te jodan en el culo diatras dia por el resto de tu vida miserable. [54]
Точно такие слова говорила мне мать, когда я сердилась и отчаивалась в одно и то же время. Однако сейчас мои слова прозвучали как у монсеньора Оскара Ромеро в последний день его церковной службы, когда он призвал солдат немедленно прекратить безумный расстрел ни в чем не повинных крестьян. А моя мать хорошо знала, что именно он сказал, так как была в это время в церкви.
Разумеется, на следующий день Ромеро был убит выстрелом в сердце.
— Abajo, — сказал он, — en elsotano. [55] — Он с трудом показал левым пальцем в сторону ведущей в подвал лестницы.
Я защелкнула на руках Персика наручники и оставила его на полу. В этот момент из подвала послышался чей-то голос:
— Durazno, que te pasa? [56]
Я поспешила на голос.
Когда я была уже на середине лестницы, Персик наконец-то очнулся и решил спасти друзей:
— Raimundo! La Chota! [57]
Снизу донеслась грязная ругань, за которой последовал звон разбитых стаканов. Я бросилась вниз по ступенькам, спрыгнула на бетонный пол обеими ногами в туфлях на высоких каблуках и направила на стоявшего там человека свой «парабеллум».
— Не двигаться! Полиция! — закричала я, а потом вскрикнула от удивления. — Черт бы меня побрал…
Мужчина поднял вверх свои огромные толстые руки и посмотрел на меня вниз с высоты своего роста.
— Детектив Чакон? Как поживаете?
Передо мной среди самых разнообразных оранжевых резиновых трубок, свисающих с больших пластиковых баков, бутылок и других емкостей, которые выстроились в ряд на длинном столе, стоял человек, которого я неплохо знала.