Но в августе 80-го года в саду Герты Франкен все-таки произошло убийство. Пожилая женщина рассказала о нем несколько дней спустя, но не полиции и даже не молодому артисту, спрашивавшему о сестре. Его она и на порог не пустила. Об убийстве Герта рассказала Хильде Петцхольд и Илле фон Бург, которые, меняясь неделями, ежедневно снабжали ее горячей едой, закупали продукты, стирали белье и следили за порядком в хижине. Хильда Петцхольд в свою очередь передала рассказ Эриху Йенсену, который, однако, не принял его всерьез, как и Илла фон Бург, не поверив старухе, потому что Герта Франкен уверяла, что жертвой преступления стала Мария Йенсен. Маленькая ошибка вышла, вероятно, из-за поразительного сходства. У Алтеи Белаши, как и у Марии Йенсен, были длинные белокурые волосы, изящная фигура и тонко очерченные черты лица.
Должно быть, убийство произошло незадолго до полуночи. Герта задремала в старом кресле с подголовником у окна каморки и проснулась от крика, сразу перешедшего в какие-то булькающие звуки. Одновременно она услышала произносимые сдавленным голосом проклятия в чей-то адрес. Герта приставила к глазам бинокль ночного видения и осмотрела дорогу. Никого не было видно. В зарослях сада с первого раза ничего невозможно было распознать. Только услышав шум ломающихся ветвей и наведя бинокль в направлении звука, Герта увидела происходящее.
Недвусмысленная ситуация, а Герта Франкен была очень стара и, должно быть, слишком потрясена, чтобы вмешаться. Телефона, чтобы вызвать помощь, у нее не было. Возможно, чтобы прогнать преступника, прежде чем он решился на крайность, было достаточно просто громко закричать. Пожилая женщина либо не подумала об этом, либо не решилась по каким-то только ей одной известным причинам. К тому же вначале она была твердо уверена, что предполагаемая Мария Йенсен, защищающая свою жизнь кулаками, ногами и зубами, выйдет из ожесточенной борьбы победительницей.
Когда Герта Франкен поняла свою ошибку, было слишком поздно что-либо предпринимать. Герта опасалась за собственную жизнь, стараясь не привлечь к себе внимание преступника. Проникнуть в ее домишко через заднюю дверь было сущим пустяком.
Узнала ли она преступника, теперь невозможно выяснить. Но можно предположить, что узнала. И наверняка знала, почему труп так никогда и не был найден. И определенно видела еще одного непосредственного свидетеля преступления — Бена. Замечание Герты, сделанное Хильде Петцхольд, свидетельствовало, что он присутствовал при убийстве.
Это касалось того дня, когда цирк наконец свернул шатер и Герта Франкен сделала второе шокирующее наблюдение. Это была суббота после убийства Алтеи Белаши, в которое никто не верил.
Утром того дня Герта Франкен сидела у окна своей каморки и смотрела на земельный участок Якоба Шлёссера. Особый интерес она проявила к яблоневому саду.
С главного наблюдательного пункта у окна Герта Франкен часто видела, как Труда бродила по саду в поисках паданцев, нередко сопровождаемая Беном. Герта видела, как указательным пальцем Труда показала сыну осевшие воронки и открытые шахты, самые опасные места сада.
И в субботу в августе 80-го года Герта обратила внимание, что мальчик крадется через сад в одиночестве, что само по себе не было необычным. Одному посещать сад ему было запрещено. Но все же, когда его никто не видел, Бен туда проникал. Герта была убеждена, что Бен знал об опасности, таившейся в земле. Он осторожно ступал, блуждая глазами по глубоким впадинам и постепенно приближаясь к открытой шахте. Герта посчитала, что он зашел слишком далеко. По-своему она питала к Бену симпатию. В ее глазах душевнобольной мальчик не был таким фальшивым и хитрым, лживым и испорченным, как Альберт Крессманн, Дитер Клой или те дерзкие девчонки, которые в последнее время выставлялись напоказ на Бахштрассе. Однако Герта знала, что доверять Бену нельзя. Он был далеко не так безобиден, как уверяла всех Труда.
Герта Франкен видела его и в ту пятницу в мае, когда он так напугал Труду, притащив домой кровавый кусок мяса с несколькими еще не рожденными котятами. Об увиденном она рассказала Илле фон Бург. В тот день Герта спала у окна и ее разбудили крики Труды, зовущей сына. Затем Герта с помощью бинокля проконтролировала местность в поисках мальчика и решила не спускать глаз с проселочной дороги. Внезапно она обнаружила Бена в густом малиннике своего сада и удивилась, почему Бен не отвечает на крик взволнованной матери. Герта решила, что все это время мальчик был в малине, иначе она заметила бы, как он подошел.
С намерением отправить Бена домой Герта спустилась в сад. Он сидел между кустов с изуродованной кошачьей шкурой. Рубашка и штаны изорваны, все руки и предплечья расцарапаны. Перочинным ножом он ковырял во внутренностях и, вынимая что-то из карманов брюк, набивал в изрезанную шкуру.
Рубец на его спине, так взволновавший Труду, был оставлен кожаным ремнем Герты Франкен. Только с его помощью удалось убедить Бена выйти из кустарника, оставить труп кошки в покое и пойти домой с перочинным ножом и куском мяса в руке. Тогда Герта не заметила, что карманы его брюк были забиты внутренностями. В тот момент она ощутила большое удовлетворение. Потому что Бен повиновался ей и потому что… она терпеть не могла кошек. У нее просто в голове не укладывалось, как некоторые женщины, вроде Хильды Петцхольд, устраивают настоящий театр вокруг мерзкой скотины. Герта схватила труп кошки за хвост и забросила его в шахту.
Почти три месяца прошло после того, как Герта Франкен застала его с мертвой кошкой, и вот теперь Бен приближался к шахте.
Герта ни в коем случае не хотела, чтобы с мальчиком что-нибудь случилось. С трудом передвигая дряхлыми ногами, она сползла по кривым ступенькам крыльца и поковыляла в сад. Спустившись, она на некоторое время потеряла его из виду. Потом прикрыла глаза рукой, напряженно высматривая Бена против солнца, и наконец уловила какое-то движение в высокой траве. Мальчик лежал на животе рядом с открытой шахтой.
— Эй! — крикнула Герта. — Уходи оттуда, и побыстрее.
Он действительно поднялся и медленно пошел к ней. Конечно, она заметила, что он что-то держит в руке, но предмет, похожий на обломок ручки, выглядел вполне безобидно. Когда Бен приблизился к Герте на два метра, из ручки внезапно выскочило длинное острое лезвие.
— Ну и ну, — озадаченно сказала Герта. — Где ты взял нож? Лучше отнеси его матери, пока не порезал себе пальцы.
Бен принялся размахивать ножом перед глазами старухи. Между ними была только низкая ветхая садовая изгородь.
— Сейчас же его убери, — энергично потребовала Герта. — Нож — не игрушка. Разве тебя не учили? «Ножик, ножницы, огонь никогда, дитя, не тронь».
— Сволочь, — сказал он.
— Только подумай, что ты говоришь, — возмутилась Герта. — Вот натравлю на тебя твоего отца. Тогда ты получишь такую «сволочь», что голова пойдет кругом.
— Сволочь, — еще раз сказал Бен, снова поднял руку с ножом и сделал несколько движений в воздухе, как будто собираясь нанести ей удар.
Герта на всякий случай отошла на несколько метров, еще надеясь на что-то, протянула руку и потребовала: