Но с Маурой подождать не вышло. Обнимая ее ночью на нашем любимом заднем сидении, я вдруг почувствовал, как что-то у меня внутри, так сказать, дрогнуло, и, сам того не желая, сделал ей предложение. Я совершенно не мог сдержаться. В этом разбухающем потоке счастья слова выплыли из меня сами собой. Она после минутного молчания прижалась ко мне в темноте еще теснее и сказала:

– О да, Николас, да… Я согласна, согласна! – И все было решено. Она, мое золотко, вопросов не задавала, но когда я час спустя пожелал ей у ворот спокойной ночи, спросила:

– Можно я поеду с тобой, чтобы мы вместе все рассказали твоей маме? Мне так хочется при этом присутствовать!

– Ну конечно же, Маура!

– Может, мы сможем поехать в воскресенье и там переночевать? Чтобы я смогла хоть немного с ней познакомиться? А вернемся рано утром в понедельник.

– Клевая мысль, Маура! Я – за.

С этими словами мы расстались, и я пошел от нее темными улицами, ведущими к дому миссис Нолан, думая, как замечательно нам будет в воскресенье ночью и как здорово, что Маура познакомится с маменькой.

И все бы так и вышло, если бы мне посчастливилось провести эту ночь в Борнемуте, а не в Баррандове, в постели у Власты – как случилось на самом деле…

Chapter VII

1

– Давайте сразу приступим к делу, мистер Вистлер, – сказал Канлиф. – Формула, которую вы нам привезли, неполная. Нам неизвестно, каким образом и почему это произошло, но факт остается фактом. Мистер Павелка, покажите ему эту… эту штуку.

Павелка, понуро и грузно сидящий в кресле, медленно пробудился к жизни и протянул мне какую-то стекляшку, которую до этого сжимал в руке.

Это был сегмент разрезанного полого шара – чтобы показать толщину стенок. Он был зеленый, матовый. И очень некрасивый.

Я облизнул губы и перевел взгляд со стекляшки на Павелку. Едва войдя в комнату, я почувствовал: что-то произошло. И теперь Павелка мрачно взглянул на меня, но не проронил ни слова.

– По мнению мистера Павелки, – сказал Канлиф после некоторой паузы, – единственное объяснение – что формулу записали в спешке. В ней множество всяких ляпсусов, которые поразили наших химиков. Но особенно бросается в глаза один из них. Может быть, вы сами объясните, мистер Павелка? – Голомбек – чертов осел! – тяжело пропыхтел Павелка.

– Я не думаю, – мягко прервал его Канлиф, – что мистер Вистлер обязан знать…

– Чертов осел! – повторил Павелка. – В тридцать седьмом он у меня чуть не вылетел с завода! И жаль, что только чуть… Теперь он нагрел меня и нарушил все мои планы. Здесь слишком много железа, йо? – Он ткнул бананообразным пальцем в стекляшку, которую я держал в руке.

– Железа, мистер Павелка?

– Окиси железа. Зеленый цвет – из-за железа, йо?

– А, да, конечно…

– Такого соотношения быть не может. Это неплохое стекло, но мы в пивных бутылках не нуждаемся. Я думаю, может, он заменил это доломитом? – И его бульдожья физиономия пошла складками. Несколько минут он напряженно думал.

– В конечном итоге, мистер Вистлер, – прервал молчание Канлиф, – формула очень похожая, но не точная. Мистер Павелка считает, что на ее базе можно провести исследование и здесь, на месте. Но это наверняка потребует массу времени и денег…

– Йо, времени и денег! – мрачно подхватил Павелка. – Чертов осел! Когда вы туда вернетесь, вручите ему мое личное письмо…

– Прошу вас, мистер Павелка! – резко оборвал Канлиф. – Когда мистер Вистлер туда приедет, он не станет делать ничего подобного. И без того сплошная нервотрепка…

– Я туда не собираюсь, мистер Канлиф! – вскричал я, вскочив со своего кресла со стекляшкой в руке и яростно крутя ее в пальцах. – Я совершенно не собираюсь туда ехать! Это вовсе не так просто. Вы не отдаете себе отчета… – И, говоря все это, я будто снова пережил жуткие часы, когда во рту сухо, а сердце выскакивает из груди – часы, проведенные с Галушкой, с Властой…? – Взять хоть этого Галушку. Галушка точно догадается. Вы даже не представляете, как опасно…

– Галушка? – спросил Павелка. – А при чем тут Галушка?

– О господи! – воскликнул Канлиф и вынул из портсигара сигарету. – К сожалению, я, видимо, пропустил мимо ушей рассказы про Галушку. Он очень волнует мистера Вистлера.

– Галушка? – снова спросил Павелка, тяжело дыша и грозно хмуря мохнатые брови, – Галушка – это ноль! Я этого Галушку послал подальше тысячу лет назад!

– Но Он вернулся, мистер Павелка? – завопил я. – Времена сейчас другие! Он – директор завода. И очень хорошо все сечет! С ним такое дело по второму разу не провернешь! Вы уж лучше надавите на ваших ученых, может, они сумеют по-быстрому…

Павелка сперва уставился на меня, как громом пораженный, а потом стал орать по-чешски:

– Этот пустомеля управляет моим заводом? Да на что этот тип годен… А вы говорите «Голомбек»! – крикнул он, обращаясь к Канлифу.

– Уверяю вас, что Голомбек – наш человек! – терпеливо увещевал Канлиф, протягивая ему портсигар. – Это просто нелепость! Мы с вами, кажется, договорились не посвящать мистера Вистлера в эти дела… А ваших опасений я совершенно не разделяю, – повернулся он ко мне. – Чехов интересуют только торговые отношения. И нет ничего странного в том, что вы после встречи с боссами скоро вернетесь обратно. Судя по вашим рассказам, это будет выглядеть естественным развитием событий.

– Но о чем же, черт возьми, я буду с ними говорить? Я несколько раз все подробно обсудил…

– Вас, разумеется, проинструктируют, можете мне поверить. Впрочем, это решать вам с мистером Павелкой, – добавил он, пожимая плечами и садясь в свое кресло. – Вы свое задание выполнили, и по моим понятиям, выполнили его хорошо. И не ваша вина, если что-то там сорвалось.

Этот примирительный тон и отсутствие давления как бы представляли все в новом свете. Я уселся и взглянул на Павелку. А тот все еще пылал негодованием по поводу Галушки.

– Снова придется пользоваться «Норстрандом»? – спросил я.

– Почему бы и нет? В прошлый раз никто ничего не заподозрил. Вы без него как бы уже и не смотритесь.

– И я снова должен забыть его на столе у Галушки?

– Право, мистер Вистлер, – примирительно сказал Канлиф, – кто помнит, где вы его забыли в прошлый раз? Но если вам так легче, вообще не забывайте его нигде. Просто спросите, куда его можно положить, чтобы не таскаться с ним по всему заводу.

– А зачем мне снова таскаться по заводу? Они мне уже все показали.

– Вот именно, – сказал Канлиф и задумчиво взглянул на меня. – Я устрою так, чтобы вам снова понадобилось проверить один процесс.

Он что-то записал в своем блокноте.

– У этого юноши все шансы стать очень полезным человеком, – не поднимая глаз, сказал он, обращаясь к Павелке.