– Хорошо, – согласился Грин. – Если вы сдержите свое слово, с моей стороны больше не будет никаких претензий. Вы ставите нас в известность обо всем, что касается записок, а мы займемся более существенными уликами. А теперь, будьте уж так любезны, просветите меня – кто такой этот чертов Сэм?
– Как я уже сказал, – ответил Бусс, – так убийца подписал первую записку. А теперь мы видим, что к нему примазался еще и Тим.
Грин нахмурился.
– Первая записка выглядела так же?
– На первый взгляд, – сказал Бусс, – мы имеем дело с одним и тем же корреспондентом.
– Сын Сэма может иметь к этому какое-то отношение? – подумав, спросил Грин.
Пожав плечами, Бусс произнес:
– Я тоже об этом подумал. Но, если честно, я неуверен. Может быть, он использует для каждой новой записки новые имена серийных убийц. Кто-нибудь слышал о Тиме, причастном к серийным убийствам?
Ему ответил Вулфолк:
– Был один парень по имени Джуди.
– Джуди? Нам нужен Тим.
– Стивен Тимоти Джуди. Парень насиловал и убивал женщин в Индиане, Техасе, Луизиане и Калифорнии. В общей сложности – одиннадцать жертв, включая детей одной из убитых.
Грин добавил:
– Был еще Тимоти МакВейг. Осужден за взрыв, устроенный в Мурра Билдинг в Оклахоме. Это было в девяносто пятом году.
– Это не серийный убийца, – возразил Бусс.
– Если ему нравится насмехаться над вами, – сказала Бреннан, – то для подписи он может использовать имена тех, с кем уже имело дело ФБР. Логично поискать в этом направлении.
Дилан уставился на нее.
– Насмехаться над нами?
– Доктор Бреннан высказала предположение, – объяснил Бусс, – и, как я думаю, вполне логичное предположение, о том, что это место для того, чтобы подбросить труп, он выбрал потому, что на этой аллее когда-то был застрелен Диллинджер.
Грин засмеялся.
– Это же глупость… Извините, док, но это просто…
– Нет, – оборвал его Дилан, – она снова права. Это место связано с одним из первых и самых больших триумфов Бюро: устранением общественного врага номер один.
– Этот парень действительно решил попортить нам нервы, – кивнул Бусс.
Дилан принял еще более хмурый вид, чем обычно.
– Думаю, нам следует ответить ему той же монетой.
– Да, сэр. – Бусс повернулся к Грину. – Я хотел бы поговорить с тем бездомным аборигеном.
– Без проблем, – ответил Грин.
Дилан опустил руку на плечо Бусса.
– С этого дня, Силли, это дело целиком ложится на твои плечи.
– Спасибо, Роберт. Я понял.
Дилан уселся в свой автомобиль без знаков отличия и завел мотор. Все смотрели, как он выруливает на трассу и теряется из виду в потоке машин.
Зеваки потеряли интерес к происходящему, поскольку с улицы невозможно было рассмотреть, что же происходит на аллее, а ближе их не подпускали дежурившие у ленты полицейские. Ни крови, ни чего-либо в этом роде, а значит – нет причин болтаться поблизости. Самое время отправиться домой и поужинать.
Вулфолк помахал перед коллегами запиской, вложенной в пакет для улик, сказал: «Я займусь этим», – и исчез, словно его и не было.
Грин подвел Бреннан и Бусса к неприметной машине, стоявшей у самого края парковки. Детектив открыл заднюю дверь и сделал приглашающий жест. Высокий, немолодой уже мужчина выбрался наружу с заднего сиденья.
Бреннан удивилась, увидев, что его руки были сзади скованы наручниками.
Худой и высокий, как жердь, мужчина был одет в потертый черный костюм, на несколько размеров больше, чем нужно, и рубашку, которая когда-то была белой. Поверх рубашки болталась футболка с Суперменом. На ногах мужчины были грязные теннисные туфли.
Бреннан предположила, что он не мылся несколько недель, и дуновение ветерка тут же принесло подтверждение ее догадки.
Бродяга был волосат как обезьяна, хотя на голове растительность уже начала редеть. Из седой бороды торчал широкий нос, занимающий добрую половину лица.
Однако его дикий вид смягчался незлобивым выражением голубых глаз.
– Почему он в наручниках? – спросила Бреннан. – Я думала, что он всего лишь свидетель.
Грин наградил бродягу тяжелым взглядом.
– Он попытался сбежать после того, как рассказал патрульным, что именно он нашел.
– Есть ли вероятность того, что он сам принес этот пакет в парк?
– Эй-эй! Я ничего такого не делал! – отозвался бродяга. – Я сказал копам, что я нашел, и просто собирался уйти. Это же все еще Америка, правда?
Бусс смерил его взглядом.
– Это все еще Америка, но уж простите великодушно, что мы не принимаем ваши слова за библейское откровение.
– И это свободная страна! – Мужчина пожал плечами.
– Еще двое человек утверждают, что видели, как кто-то тащил пакет в аллею. Мы попытались воссоздать ситуацию по их показаниям, но, к сожалению, оба лучше рассмотрели вот этого парня, чем того, кто притащил пакет. Сейчас они отправлены в участок для дачи показаний.
– Это просто замечательно, – сказал Бусс. Затем он обратился к бродяге:
– Как тебя зовут?
– Пит.
– Пит, а по фамилии?
– Я есть хочу.
– Ты не сможешь поесть до тех пор, пока не начнешь отвечать на вопросы, – ответил Бусс.
Голубые глаза бродяги сверкнули.
– А если отвечу – я получу свой обед?
– Возможно. Так как твоя фамилия?
– Знаете, мне жмут наручники. И я не смогу есть, пока у меня руки скованы.
Бусс ответил раздраженным вздохом.
В разговор вмешалась Бреннан:
– Лейтенант, может быть, вы снимете с него наручники? Пожалуйста.
– Если я это сделаю, он тут же попытается сбежать.
– Возможно, – согласился Пит, задумчиво покачивая своей лохматой головой.
Указывая на дверь ресторанчика, находящегося неподалеку, Бреннан спросила:
– Ты и вправду хочешь поесть?
– А Папа Римский и вправду католик?
– Если мы снимем с тебя наручники, ты сможешь есть и разговаривать одновременно? Под разговором я имею в виду ответы на наши вопросы.
Бродяга обдумал это предложение.
– А пива мне купите?
Бреннан направила указательный палец на необъятный нос бродяги:
– Один обед, одно пиво, – и ответы на все наши вопросы.
– И никаких наручников?