— Эй! Одинцова!
Однако в ее голосе не прозвучало желания активировать охранника и вообще задержать челочницу, которая была ненамного младше ее. Скорее, она предупреждала или прогоняла ее из магазина: «Эй, нам тут неприятности не нужны!»
Немо развернулась и, толкнув дверь, выбежала на улицу. Дрожа от страха, она едва сумела сделать десять шагов. Перед глазами мокрый асфальт, а в его отражении она видит пропасть — как провал в памяти. Что, что случилось с ней до того, как она нажала на кнопку «стоп» на смартфоне? Ударила ногой в голову поверженного парня? Действительно приняла участие в расправе над ним?..
Прошла минута, и Немо одним коротким словом подвела черту под рядом событий, представлявших для нее угрозу: подстава. Ее крепко подставляли. Едва она собралась с духом заявить в полицию об убийстве человека, как вдруг сама оказалась замешанной в убийстве. Кто-то очень оперативно и хладнокровно опередил ее. Что делать, как поступить в этой безвыходной, казалось бы, ситуации, она не знала. Ей могли дать совет родители, но реально помочь — нет. Поначалу они замучают ее вопросами, ахами и охами, потом настоятельно порекомендуют ей идти в полицию. И — снимут трубку телефона. Нет, это не вариант. Дома из родительских рук можно напиться сочувствия, смешанного с теплотой и любовью, а ей требовалось нечто более холодное — трезвое решение. К тому же перешагнуть порог родного дома ей не позволят полицейские. Она отчетливо представила полицейскую машину у подъезда, и ее проблесковые маячки превратились для Немо в красные флажки для травли зверя и окончательно отпугнули ее от дома.
Она сравнила с эпидемией ряд действий, вызываемых одно другим. Один за другим под контролем оказываются все ее контакты — от родственников до знакомых.
Она сейчас прилипла к мокрой стене пятиэтажки, а сюда, по вызову из магазина, уже мчится наряд полиции.
Немо прошла мимо оружейного магазина, в мутноватых окнах которого отразился ее размытый силуэт. С кричащей вывеской магазина соседствовала робкая — «Частное детективное агентство», на которую кто-то прилепил обертку от шоколада. В приоткрытую дверь сыскной конторы с улицы хлестала вода.
Немо завернула за угол. Но тут же вернулась: двум патрульным, которых она четко разглядела, оставалось пройти двадцать шагов. И тогда они лоб в лоб столкнутся с предполагаемой убийцей. Ей не оставалось ничего другого, как перешагнуть порог сыскной конторы и закрыть за собой дверь. Она не собиралась долго отсиживаться здесь, однако ее выдал предательский щелчок замка, и другим желанием ее стало — побыстрее убраться отсюда.
Одна-единственная лампочка, забранная решеткой, освещала только начало коридора, плавно переходившего в рабочее помещение, из которого переливался через порог закатный свет, будто угасала отслужившая свой срок электрическая лампочка. Та лампа, что встречала каждого входящего в контору, бросала подсветку на его глаза. Этот неожиданный эффект сейчас помог детективу, рабочий стол которого словно находился глубоко в тени, стать свидетелем хрестоматийной сцены: закрыв за собой дверь, посетительница прислонилась к ней спиной, подняла голову и, закрыв глаза, с облегчением выдохнула. Обычно такой общеизвестный набор жестов является финалом напряженного эпизода — погони, например. Чувство опасности оставило тело, а сердце, запертое в клетке, еще долго будет бешено колотиться. Детектив выставил припозднившейся гостье отметку «отлично» и сбросил с себя строгую маску члена экзаменационной комиссии. Он оставил свое рабочее место, будучи уверенным в том, что гостья не заметила его сценического появления в надлежащий момент : если он только входил в образ, то она, напротив, выходила из него, а на глаза ей по-прежнему падала подсветка. Он не смог разглядеть ее глаз, прятавшихся за челкой — только их вызывающе очерченные контуры. Со следами крови на одежде, она показалась ему маленькой вампиршей.
— На улице Хэллоуин? Или снимают фильм ужасов? — спросил детектив, подходя ближе, и взглядом ей под ноги заставил Немо отступить от двери: она стояла в луже воды, натекшей с улицы. Вода в кедах хлюпнула. Немо невольно наклонила голову, как будто поклонилась невидимой публике, оценившей аплодисментами ее короткое выступление.
Детективу не пришлось даже оттеснять ее от двери. Открыв дверь, он выглянул на улицу. Двух патрульных от его конторы отделяло десять шагов, и среди десятка прохожих только они бросились ему в глаза. В этих двух парнях в полицейской форме детектив увидел причину, по которой оказалась в его офисе эта марсианка. Поддерживая ногой дверь, детектив закурил и выпустил дым в ночное небо. Повторно бросил взгляд на гостью, в надежде все-таки через ее мокрую косую челку увидеть выражение глаз. Но увидел больше: ее руки, сложенные на груди, умоляли не выдавать ее. Однако она не произнесла ни слова, как будто дала обет молчания. Шум улицы заглушил слова детектива, а табачный дым скрыл артикуляции.
— Они близко. Ты боишься этой пары или полицейских вообще?
Девушка мелко покивала, не меняя положения рук.
Он снова затянулся сигаретным дымом и… поздоровался с полицейскими, стоя под вывеской детективного агентства, как под рекламным баннером.
— Привет, парни! Погода не сахар, да? Может, поэтому сегодня вы без собак?
Один патрульный криво улыбнулся шутке, другой, не отличающийся ни вдумчивостью, ни умением подмечать забавное, кивнул: «да». Однако и тот и другой утвердили детектива во мнении, что не они преследовали гуманоида, выпрыгнувшего из НЛО. Она прижалась к стене, прячась от случайно брошенного взгляда с улицы.
— Эти копы тоже рта даром не разинут. Вы не из одной компании?
И снова не получил ответа.
Он и раньше видел таких, как она. Но вблизи, в контакте — впервые. Точнее, ему впервые пришла в голову мысль вглядеться в диковинку. Бесполезно разбирать ее черты лица, гораздо проще было сравнить ее с персонажем из японского мультика: огромные глаза, маленький рот, неподвижное лицо. Раньше ему это казалось бредом, игрой молодежных группировок «кто во что горазд». Сейчас он убедился в обратном: эта девочка не играла. Она была диковинным зверьком из параллельного мира. И вот их миры пересеклись. Он не мог сказать, что это было из ряда вон выходящим событием. Он много раз видел по телевизору ленивца, и вот он зааапооолз к нему в кабинет. Он так ей об этом и сказал, растянув гласные. Он думал, она улыбнется. Не тут-то было: она чуть не расплакалась. Вообще, с таким, как у нее, выражением лица и чувственным сердцем нужно бежать к мастеру тату и выкалывать на щеке слезу.
Ну довольно. Он достаточно поиздевался над ней, да и над собой тоже: он не был горд своим второсортным юмором.
И вообще, пока он не соприкоснулся с представителем эмо-культуры, он думал о ней шаблонно: секс, наркотики и никаких правил.
Детектив докурил сигарету и щелчком отправил ее под колеса проезжавшей мимо машины. Закрыв дверь, он жестом руки поманил Немо за собой.
— Вижу, дело у тебя серьезное и срочное.
Она снова быстро кивнула: «да», слегка удивившись: детектив не сказал о проблеме, как сделал бы это любой другой. А может быть, под делом он подразумевал ее обращение к детективу? В таком случае, он ошибся.