Но что-то еще удерживало Эшли в этой комнате. Что? Может, привлекло ее внимание открытое окно? Не в него ли полетела на увядающий грустный газон неизвестная вещица? Эшли была близка к разгадке. Еще немного, и она дастся ей в руки… Но нет, нет времени ждать у моря погоды.
Ждать у моря погоды… В открытое окно как будто ворвался бриз, повеяло канангой с Коморских островов…
Эшли тряхнула головой, прогоняя наваждение.
Она покинула гостевую комнату, еще раз убедившись, что причина ее беспокойства лежит в открытом окне. Она вспомнила, что в столовой окно тоже было открыто. Кто-то перед уходом из дома решил проветрить помещения? Зачем? В доме стоял дурной запах?
Эшли добралась до камина. Топка чистая, в ней уложены березовые поленья, и при сдвинутом в сторону экране смотрится это красиво. Но и здесь Эшли заметила странность: хотя в топке давно ничего не сжигали, дымоход был открыт: об этом говорила заслонка вытяжной трубы. Американка даже различила легкое подвывание в трубе. Не выпуская пистолета, она взяла с каминной полки фотографию в тяжелой рамке под зеленый мрамор. На ней был изображен мужчина — лет сорока, в темном костюме, темно-синей рубашке с расстегнутым воротом. Он здорово походил на американского актера Джеймса Вудса, создавшего, в частности, неподражаемый портрет убийцы в драме «Убийства: дневник убийств» и образ охотника на вампиров в «Вампирах»… Что-то грустное крылось в его облике. Эшли не могла по одной только фотографии судить о человеке. И все же — как поступил бы психолог? Конечно, он не стал бы молчать перед клиентом, выложившим перед ним снимок, — его дело выжимать из клиента деньги. Итак, что она могла сказать об этом человеке? Ну, во-первых, он одинок. Об этом говорила скудная композиция снимка: один человек, одно парусиновое кресло, один фонарный столб, попавший в кадр, плюс еще какие-то единичные вещи. Все это навевало мысли о грустном настроении. Недаром Эшли на одном чутье подметила это его состояние печали. Что еще? Этот достойный уважения человек мог подписать снимок: «Когда тебе сорок, хочется перемен в жизни». Выглядит ли он уставшим? Нет, он полон сил, в нем скрыт огромный потенциал. Неплохо, похвалила себя новоявленная специалистка по психологии, карман которой пополнился виртуальными баксами. Без куска хлеба с маслом точно не останется.
Эшли машинально перевернула рамку в надежде найти под уплотнительной картонкой другой снимок. Она сама так делала, когда училась в школе: прятала снимок парня под своим фото. Она повернулась лицом к холлу и положила пистолет на каминную полку. И еще не успела отогнуть крепящие картонку пластинки, как чувство дежавю снова опустилось ей на плечи. Открытое окно. Ее сильно беспокоило открытое окно. Сначала в столовой, потом в гостевой комнате. Но почему дежавю? Что она, чуть раньше столкнулась с подобным фактом? Но где и при каких обстоятельствах?
Эшли освободила рамку от желтоватой картонки, и на губах ее промелькнула усмешка. Ей на ладонь упали два снимка. На первом она узнала Аллу Корбут. Изображенная с бокалом красного вина в одной руке и дымящейся сигаретой в другой, она составила идеальную пару Сергею Карпову, чью внешность очень точно описал Рональд Кейн во время их единственной встречи в гримерной и за несколько минут до его убийства. Идеальная пара — Эшли пришла к такому неординарному выводу потому, во-первых, что оба снимка являлись частью одной фотосессии, и можно предположить, что фотоаппарат был в руках Котика. Он заснял сначала Карпова, потом Аллу, или наоборот, неважно. Фон на обоих снимках одинаков, одно парусиновое кресло составляло пару другому. Эшли представила этот снимок к снимку в рамке… Никакого сомнения у нее не осталось. Даже пришло ощущение, что один снимок разрезали надвое. Почему Карпов прятал «вторую половину» от посторонних глаз? Ответ был очевиден: от пары посторонних глаз. Алла была второй половиной другого, близкого Карпову человека.
Вот Карпов, рядом с ним Алла, напротив Котик, а человек с выразительными глазами Джеймса Вудса все равно одинок.
А вот и второе фото. С грифом «Совершенно…»
И совершенно точно Эшли определила место, где был сделан снимок: в гостевой комнате. Алла позировала на кровати с запоминающимися массивными шарами на решетчатой спинке кровати. «А эти двое времени зря не теряли», — многозначительно покивала американка, замечая на фото набухшие, возбужденные соски женщины, ее мгновенную, как щелчок фотоаппарата, готовность отдаться фотографу или любому, кто примет ее в свои объятия. О нетерпении Аллы говорит ее одежда; она быстро сняла ее, была готова быстро одеться, но прежде получить то, к чему она приготовилась: спина выгнута, грудь приподнята, ноги чуть раздвинуты.
Рональд Кейн не так истолковал увиденное. По его словам, вспоминала Эшли, в позе Аллы он увидел робкую попытку позировать обнаженной, этакое дебютное выступление. Но он увидел фото обнаженной Корбут, находясь в искусно подготовленной среде, режиссером которой выступал Карпов, исполнительницей главной роли — Корбут. Кейн попался на трюк иллюзиониста: видел то, что ему показывали. Эшли Смит очень нравился психологический триллер «Малнхолланд Драйв», поставленный Дэвидом Линчем. История разбита на несколько частей, казалось бы, никак не связанных друг с другом, а само повествование — подобно кольцу Мебиуса, без начала и без конца. Эшли ошеломил поворотный момент фильма — когда человек на сцене ночного театра кричит: «Здесь нет оркестра!» Все вокруг — иллюзия. Вот красная нить сюжетной линии. Вот и Рональд Кейн не смог рассмотреть чего-то важного, что было у него перед глазами, он не сомневался в искренности Аллы. Каждое слово, каждый ее жест, каждый кадр их встречи для него стал правдой. Наивный, доверчивый Кейн… Эшли представила реакцию Аллы на реакцию Кейна. Может быть, выражение ее лица было таким, когда она смотрела на американку в открытое окно машины. И позже Смит, бросая взгляды в зеркало заднего вида, видела в нем отражение бездонных глаз Аллы, в которых утонула панорама одной улицы, потом другой; они проваливались в них как в черную дыру. Она оставила в машине свой запах, и он долго не мог выветриться…
Вот оно — начало беспокойства Эшли и причина дежавю. Открытые окна — сначала в машине, потом в столовой, гостиной, открытый дымоход камина, поглощающий стойкий, неповторимый запах духов. Она пыталась выветрить из дома свое присутствие. Она здесь.
Эшли потянулась к пистолету, выпуская снимок обнаженной Аллы и тяжелую рамку, и тотчас услышала ее голос:
— Только попробуй! Я хорошо стреляю.
Смит медленно повернула голову, но не поменяла положения тела, не распрощавшись с мыслью завладеть пистолетом.
— Три шага вперед, — скомандовала Алла. — Руки на затылок. И опустись на колени.
Корбут поторопила американку, выстрелив из пистолета.
Эшли выполнила все команды. Она находилась к сопернице спиной, но чувствовала ее хищную поступь. По звукам определила, что Алла взяла с полки пистолет. Что дальше, ищет предохранитель на нем? Но его нет. Эту модель можно было без опаски носить со взведенным курком и применить его незамедлительно, не ковыряясь с предохранителем.