– Ну, знаешь, когда идешь по улице, а в спину тебе могут камень бросить. Или морду набить ни за что. Или приходишь на тренировку, а для тебя места в зале не находится.
– Ты спортом занимался?
– Было дело.
– А теперь?
– А теперь нет.
– Не получилось?
Джамиль развернулся к ней всем телом, как будто что-то его сильно задело:
– «Не получилось» – это не про меня. Я чемпионом Европы был. – И, помолчав, добавил: – Чего-то добиться в спорте – это в обмен на жизнь, как сделка с дьяволом. Только все равно он тебя обманет…
Дайнека поежилась – уж очень мрачно прозвучали его слова. За разговором она не заметила, как снова подкатила к своему дому. Остановилась в арке, едва не ткнула бампером мужчину, вывернувшего из-за угла.
– Пошли ко мне, что ли, – вдруг предложила она в надежде, что парень откажется.
– Пошли. Но я хочу, чтобы ты знала: я никогда не плачу… за это. – Джамиль прямо посмотрел ей в глаза.
– Да пошел ты!
– Ладно, не парься. Я ж не знал. Меня не каждый день просто так в гости зовут.
Поставив машину на сигнализацию, она пошла к подъезду. Джамиль направился следом. У забора мелькнула тень. Дайнека напряглась, однако, разглядев маленькую собачку, зачем-то подняла голову – у Нины светились все окна.
Открывая свою дверь, она подумала, что скоро придет Нина, и хорошо бы к тому времени распрощаться с нежданным гостем. Недоброе предчувствие заставило ее развернуться и шагнуть к соседней двери, оказавшейся почему-то приоткрытой.
Сквозь зияющую щель на лестничную площадку выплескивался яркий свет из прихожей. Дайнека распахнула створку и увидела лежащую у порога Нину. Вокруг нее растекалась красная лужа, похожая на вино…
– Эй, ты как? Давай, вставай! – Голос Джамиля доносился издалека.
Дайнека открыла глаза, осознавая, что ничего не отменяется – Нина мертва.
– Не пугай меня. Ну и что мне тут делать с вами, с двумя? – Джамиль поднял Дайнеку и прислонил к стене. – Стоишь?
– Стою.
Он наклонился к Нине, приложил пальцы к ее шее и замер.
– Вызывай полицию, а мне здесь оставаться нельзя.
В следующую минуту она услышала его удаляющиеся шаги, а в приоткрытую входную дверь просунулась настороженная собачья морда.
– Тишотка… – прошептала Дайнека. – Тишоточка-а-а…
Она заплакала навзрыд. В эту минуту собака показалась ей единственным существом, способным оказать хоть какую-нибудь поддержку.
Дворняжка нерешительно вошла в прихожую. Медленно переставляя худые лапы, подошла к Дайнеке и ткнулась холодным носом в ее ногу. Потом подняла голову и, глядя в глаза, дружелюбно замотала хвостом.
Нина лежала у самого входа. Одна рука, сжимая мобильник, была вытянута вперед, а другая неестественно вывернута. Открытые глаза, казалось, грустно смотрели на собаку.
Дайнека не могла преодолеть себя и подойти ближе. Она видела все как будто со стороны: лежащую у двери мертвую Нину, ее собаку и себя, онемевшую от ужаса. Было невыносимо бездействовать, но сил сдвинуться с места не находилось.
Когда оцепенение наконец прошло, Дайнека, готовая броситься вон из квартиры, безотчетно направилась сначала в гостиную, потом, не останавливаясь, в смежную с ней спальню. Интуиция явно подсказывала ей эти действия. Тишотка потрусила за ней.
Дайнека села на кровать и осмотрелась. Увидев включенный компьютер, сама не понимая зачем, подошла и пошевелила мышку. Темный экран немедленно ожил. Электронный почтовый ящик был открыт. Она щелкнула по надписи «Входящие» и внимательно просмотрела имена респондентов. Среди последних особенно часто повторялось имя Virgilius. Верхнее сообщение, датированное сегодняшним числом, было прочитано. Дайнека уже собиралась открыть его, как вдруг Тишотка сорвалась с места и с воем выскочила из комнаты, увлекая ее за собой.
В прихожей собаку словно отбросило в сторону, она испуганно поджала хвост и юркнула в приоткрытую дверь.
Поначалу рванувшись за собакой, Дайнека замерла, не осмеливаясь переступить порог гостиной. Ей неожиданно пришло в голову, что здесь, совсем рядом, за стеной, затаился человек, убивший Нину. Теперь он ждет ее…
Каждой клеточкой своего дрожащего от испуга тела девушка ощутила его близость и неожиданно поймала себя на мысли: все, что сейчас происходит, уже было.
Было? Но когда?
«Во сне», – пришел четкий ответ.
Это открытие потрясло ее, и она уже знала, что будет дальше, но не была уверена, хватит ли у нее мужества пережить весь тот ужас еще раз.
Дайнека понимала, что сама загнала себя в западню. Бежать отсюда было некуда. Единственный путь к спасению – приоткрытая входная дверь, манившая ее, как та призрачная прогалина из страшного сна. Тогда ей так и не удалось до нее добежать.
При виде мертвой подруги Дайнека судорожно всхлипнула:
– Вот оно…
И обреченно шагнула вперед.
Уставившись на дверь, Дайнека стремилась к этой желанной цели, но тело не повиновалось ей. Хотелось бежать, да сил хватило только на то, чтобы оторвать от пола отяжелевшую ногу и сделать замедленный шаг. Исчезли краски, все вокруг показалось смазанной картинкой на черно-белом экране телевизора. Холод прошелся по пальцам рук и онемевшему лицу.
Теперь наяву повторялся ее ночной кошмар. Задержавшись на этой мысли, она вспомнила страшного человека и его проникающий в душу взгляд. Решив, что лучше умереть, чем увидеть его еще раз, Дайнека из последних сил рванулась вперед, с трудом преодолевая собственную немощь.
«Как муха на липучке…» – сострило ее второе «я». Первое было поглощено борьбой за выживание.
Опасаясь повернуть голову или хотя бы скосить глаза, она все же боковым зрением увидела в зеркале силуэт мужчины. Тот стоял в тени коридора, ведущего в кухню. Едва Дайнека заметила его, силуэт, как призрак, растаял в темноте. Мысль, что и это она однажды видела, снова пронзила ее сознание.
Она не помнила, как оказалась у себя дома. Спаслась ли она? Ведь убийца видел ее, и то, что он дал ей уйти сегодня, могло означать лишь отсрочку расправы. Несколько секунд Дайнека переводила дыхание. Потом бросилась к телефону – вызывать полицию.
Очень скоро в дверь позвонили. Полицейский пригласил ее пройти в соседнюю квартиру, и Дайнека удивилась тому, что наряд приехал так скоро. Позднее этому нашлось страшное объяснение.
Женщина-следователь по фамилии Песковец, прибывшая в составе оперативно-следственной группы, с привычной неторопливостью записывала ее показания. Вокруг ходили занятые делом люди, раздавались телефонные звонки, переставлялись стулья. Происходило все то, что Дайнека много раз видела в кино.
Была поздняя ночь. Она чувствовала себя совершенно разбитой.