– Так борись за него. Мужчины ищут на стороне то, чего нет в семье. Дело не в ней и не в нем. Дело в тебе.
– Я борюсь, но знаешь… Он пребывает в какой-то эйфории, а когда человек пребывает в эйфории, его очень тяжело заставить мыслить трезво. Хоть и говорят, что при умной жене муж никогда не пойдет налево, но из любых правил бывают исключения. А я не считаю себя глупой.
Почувствовав себя еще хуже, я встала с лежака и набрала полный рот воздуха.
– Ева, ты что? Я тебя чем-то обидела? Загрузила тебя своими проблемами? – не переставала щебетать Лена. – Ты извини. Ты первая, кому я это говорю. Раньше все это в себе носила, а сегодня на меня что-то нашло, и я на тебя выплеснула. Я тебя понимаю, кому приятно такое слушать. Сделала из тебя жилетку, в которую можно выплакаться.
– Все нормально, – перебила я Лену.
– А что тогда случилось?
– Ничего, просто я хочу сходить в бар и заказать себе коктейль. Жарко.
– А вон на пляже есть автомат с водой.
– Я не хочу воду. Я хочу коктейль.
Оставив на лежаке полотенце, я накинула сарафан и, не застегивая пуговиц, пошла в сторону бара. За стойкой сидел слегка подвыпивший Роман и медленно потягивал виски. Увидев, он осмотрел меня с ног до головы и остановил свой взгляд на моей полуоткрытой груди.
– Неплохо выглядишь, – не без иронии заметил он и закурил.
Я заказала себе коктейль и села за барную стойку рядом с Романом.
– Для начала привет.
– Привет. Я смотрю, ты сегодня купальник новый надела. Я такого у тебя еще не видел. Муж подарил?
– Сама выбрала.
– Правильно. Как это я сразу не догадался. Мужья никогда не дарят женам красные купальники. Жены их покупают сами.
– Почему?
– Потому, что на тебя мужики и так смотрят, можно сказать, шеи сворачивают, а ты их совсем не жалеешь, еще и купальник красный надела.
Я сердито посмотрела на виски со льдом, которое Роман медленно потягивал через трубочку, и покачала головой:
– А ты что, с утра уже похмеляешься?
– Сейчас не утро, а обед.
– Ты где был до восьми утра?
– А тебе какая разница?
– Как это какая? – Вместо улыбки у меня получился какой-то оскал. Я отметила про себя, что Роман никогда раньше не разговаривал со мной подобным тоном.
– В том-то и дело, какая тебе разница? Сначала одна мне допрос устроила, теперь вторая пришла. Повадились. Я что, перед кем-то отчитываться, что ли, должен? А уж тем более перед тобой. Я тебе ничем не обязан. Ты сделала свой выбор. У тебя своя жизнь, а у меня своя. Иди лучше своему мужу допрос устраивай, чтобы он на чужие юбки не заглядывался.
– Он и так ни на кого не заглядывается.
– Не торопи события. Придет время, и он у тебя словно с цепи сорвется.
– Не сорвется, – злобно проговорила я и тут же добавила: – Есть женщины, от которых никто никуда не срывается.
– Конечно, есть такие женщины, но только эти женщины сами от своих мужчин срываются, – договорил мою фразу Роман. – Твой-то муженек где?
– В волейбол играет.
– Он у тебя спортсмен?
– Нет.
– Странно, как это он рогами по мячу бьет.
– Прекрати!
– Я бы очень хотел посмотреть на эту картину. Кто его вообще играть взял.
– Прекрати немедленно! – Я все больше и больше теряла терпение.
– Так что, Ева, придется вам за мяч платить по тройной цене. Тут все по тройной цене.
– С чего бы это?
– С того, что он волейбольный мяч рогами проткнет.
– Хватит острить, а вот твоя женушка ненаглядная слезы льет на берегу. Ты зачем так женщину доводишь?
– Это ты ее доводишь!
– А я-то тут при чем?! – Моему возмущению не было предела.
– Вертишь мной как хочешь.
– Да уж… Тобой, пожалуй, повертишь.
– Организовала отдых семейными парами для того, чтобы сказать, что она со мной расстается. Хорошенькое дельце. А в Москве нельзя было это сказать?
– Я не знала, что так получится…
– А что ты вообще знаешь?! – громко прокричал Роман, так, что отдыхающие за столиками сразу обратили на нас внимание.
Я вновь посмотрела на стакан виски и, оглядевшись по сторонам, нет ли где наших половинок, которые могли появиться в баре в любой момент, еле слышно спросила:
– Ром, а ты горе, что ли, заливаешь?
– Надо же, какая ты умная, – рассмеялся Роман.
– Ты думаешь, мне не тяжело. Мне еще тяжелее, чем тебе. Просто мне мужа своего жалко и Ленку тоже.
– Ты хочешь сказать, что у тебя есть чувство жалости?
– Конечно. Я живой человек.
Роман моментально изменился в лице, которое тут же стало суровым, а в его голосе появились прохладные или даже жуткие леденящие нотки.
– Ева… Шла бы ты в волейбол играть вместе со своим мужем, а я со своими проблемами сам разберусь.
– Как это сам, ведь твои проблемы из-за меня?
– Я уже посоветовал тебе, что нужно делать. Шла бы ты со своим мужем играть в волейбол. Будь хорошей девочкой и не мозоль глаза.
– Я не играю в волейбол, – ответила я растерянно. – Я вообще мяч не люблю.
– Тогда шла бы ты на море.
– Я в бар пришла. А что, нельзя? Бар принадлежит отелю, а я путевку купила. Ты хочешь, чтобы я ушла? Только для начала я бы хотела, чтобы ты ответил на один вопрос. Какого черта ты мне пишешь подобные вещи? Тебе что, заняться нечем? Если ты думал, что мне будет страшно или смешно, то не получилось ни того, ни другого. Мне было просто противно, и я подумала, как низко ты пал, если решил мстить подобным образом.
– Я не понимаю, о чем ты.
Я достала из сарафана записку и протянула ее Роману. Тот побледнел.