Мейсон кивнул и молча пошел по дорожке.
– Послушайте, – запротестовал Лунк. – Вы не должны заходить внутрь.
– Я только удостоверюсь, что Франклин Шор все еще там.
– Постарайтесь его не разбудить.
– Конечно, – заверил Мейсон садовника. – Цветы доставят в больницу с минуты на минуту, и миссис Шор может позвонить вам в самое ближайшее время. Когда будете с ней разговаривать, подумайте, как сообщить ей, что у вас имеется для нее послание, не раскрывая его сути.
– Но почему я не могу ей все прямо сказать по телефону?
– Потому что Франклин Шор проснется от звонка и услышит, о чем вы говорите.
– Может, и не проснется. Аппарат стоит рядом с моей кроватью. Я приглушу звук подушкой.
– Прекрасная идея, – одобрил Мейсон, приближаясь к маленькому бунгало. – Кстати, вы можете сообщить ей, что видели меня и что ей следует со мной связаться. Оставьте ей мой номер телефона.
– Хорошо. Это, наверное, сработает. Какой у вас номер?
– Я зайду и напишу его для вас, – пообещал Мейсон.
– Только не создавайте шума, – предупредил Лунк.
– Не беспокойтесь.
– А может, напишете его здесь?
– Это неудобно.
– Ладно, заходите. Только помните: никакого шума.
Лунк на цыпочках поднялся на две ступеньки деревянного крыльца, вставил ключ в замок, бесшумно открыл дверь и щелкнул выключателем. Взору Мейсона предстала небольшая комнатка, обставленная дешевой мебелью. Все указывало на то, что здесь живет одинокий мужчина. Внутри оказалось даже прохладнее, чем на улице. Дом был хрупким строением, и сырость легко проникала сквозь стены. Воздух был затхлым, ощущался застарелый запах табачного дыма, в пепельнице лежал сигарный окурок.
Мейсон нагнулся над ним.
– Его? – спросил он у Лунка.
– Да, – кивнул садовник. – Дорогая, наверное. Хорошо пахла, когда он курил. Я сам курю трубку и сигареты.
Мейсон продолжал рассматривать маленький столик с пепельницей. Рядом с ней оказалась визитка с отпечатанными типографским способом именем и фамилией Джордж Алберт, под которыми мужским почерком было написано:
«Заходил насчет котенка. Звонил, но никто не открыл. Надеюсь, что все в порядке. Знал, что Хелен волнуется».
Лунк зажег газовый обогреватель.
– Неплохое местечко, – тихим голосом заметил Мейсон.
– Угу, – согласился Лунк. – Вон там – моя спальня. Вторая расположена за ней. Между ними – туалет.
– Вам, наверное, стоит закрыть двери между двумя спальнями, чтобы Франклин не услышал телефонного звонка, – предложил Мейсон.
– Прекрасная идея. Мне кажется, что дверь из комнаты Шора оставалась открыта. Свою я закрыл, когда уходил.
Садовник на цыпочках отправился к себе в спальню, Мейсон последовал за ним.
Спальня оказалась маленькой квадратной комнаткой с дешевым комодом, столиком, стулом с прямой спинкой и односпальной железной кроватью с тонким матрацем и прогнувшимися пружинами.
Свет просачивался из гостиной. Мейсон увидел, что дверь в туалет открыта, кровать не убрана, а в центре, во впадине на грязной и мятой простыне спит, свернувшись клубочком, котенок.
Ящики комода были выдвинуты наружу, их содержимое выброшено на пол, дверца шкафа распахнута, а одежда кучей валялась на полу.
Лунк застыл на полпути между дверью из гостиной и кроватью и с удивлением огляделся вокруг.
– Черт побери! – выругался он.
Мейсон прошел мимо садовника через открытую дверь в туалет, а оттуда во вторую спальню.
Она оказалась пуста.
Вторая спальня была еще меньше первой. Окно у дальней стены, выходившее на узкую улочку, было широко открыто. Грязные кружевные занавески шевелил ночной ветерок. Покрывало на кровати оказалось откинутым в сторону, чистые простыни слегка смяты, на подушке остался след от головы.
Лунк встал рядом с Мейсоном и в отчаянии переводил взгляд с кровати на окно.
– Он сбежал, – уныло сказал садовник. – Если бы я смог добраться до Матильды Шор, пока он еще оставался здесь, она…
Садовник внезапно замолчал, словно испугался, что сказал слишком много.
Мейсон принялся исследовать комнату.
– Двери в туалет оставались открытыми, когда вы уходили? – уточнил он.
– Думаю, что эта – да, а из моей комнаты – нет. Я прикрыл ее за собой.
– А вот эта куда ведет? – Мейсон показал еще на одну дверь.
– В кухню. Из кухни вы можете попасть в гостиную.
– А чтобы попасть в туалет, надо идти через одну из спален?
– Все правильно. Мой дом – это квадратная коробка. Гостиная и кухня – с одной стороны, две спальни – с другой, а туалет – между спальнями.
– Я вижу, что дверь в кухню слегка приоткрыта – на дюйм или два, – заметил Мейсон. – Здесь шел котенок. Он оставил следы: запачкал лапки в чем-то белом.
– Действительно…
Мейсон нагнулся и провел пальцем по полу.
– Похоже на муку, – решил адвокат. – Видите, как он шел – из кухни прямо на кровать. Вот тут он остановился, собираясь запрыгнуть. А потом соскочил с другой стороны. Там белого уже значительно меньше.
– Я не думаю, что это мука, – заявил Лунк.
– Почему нет?
– Я держу муку в большой жестяной банке с закрытой крышкой, а дверь в кладовку оставалась закрыта. – Лунк открыл маленькую кладовку. – Я, конечно, не люблю заниматься хозяйством. Я сам себе готовлю что-нибудь попроще, и это меня устраивает. Какой-нибудь придирчивой экономке не понравилось бы, но мне подходит. Банка закрыта крышкой. Иногда я, естественно, что-то просыпаю. Да, похоже, что на полу рядом с банкой есть немного муки. Может, котенок бежал за мышкой или просто играл и измазал лапки. Самый игривый котенок, которого я когда-либо видел. Ничего не боится. Он ведь лбом стукнется о стену, если погонится за чем-то, или со спинки кресла упадет головой вниз. Крайне беспечный. Или ему не хватает ума, или ничего не боится.
Мейсон продолжал смотреть на муку.
– Если дверь в кладовку оставалась закрыта, то как сюда мог забраться котенок? – спросил он.
Лунк обдумал вопрос.
– Есть только один ответ, – наконец решил он. – Франклин что-то искал и заглянул сюда, а котенок последовал за ним.