Я посмотрела на телефон, как на какой-то совершенно незнакомый мне предмет. Гаррисон увидел мое замешательство.
— Думаю, вам лучше ответить, — сказал он, и, судя по его тону, дело не терпело отлагательств.
Я посмотрела на Паркса, хотела сказать, но поняла, что ни одно из известных мне слов не способно передать мои чувства.
— Миссис Делилло… — начал Паркс.
При звуках его голоса я вспомнила, что хотела сказать. Подойдя к двери, я повернулась:
— Если с моей девочкой что-то случится, — сообщила я Парксу, глядя прямо в глаза, — я вас по судам затаскаю.
Я видела, как все краски схлынули с его лица. Казалось, он сморщился внутри своей рубашки, словно она была на пару размеров велика ему. Я несколько секунд смотрела на него, а потом вышла в коридор и встала рядом с полкой, где были разложены кубки и призы, завоеванные учениками школы.
— Это детектив Фрейзер, — сказал Гаррисон, снова протянув мне телефон.
Я взяла трубку.
— Делилло.
— Вам это не понравится, лейтенант. По крайней мере, мне не понравилось.
У меня не было настроения отгадывать загадки.
— Просто скажите, что вы там нашли, Фрейзер, черт побери.
— Мы проверили звонки, сделанные с телефона Брима. Так вот, он трижды звонил вам домой.
Я услышала, что он сказал, но смысл сказанного все еще казался мне невероятным.
— Мне домой? — переспросила я только, чтобы убедиться, что я правильно расслышала.
— Да, причем последний звонок сделан в тот вечер, когда застрелили Финли.
Слова стукнули меня больнее, чем дверь, от удара которой я потеряла сознание пару часов назад. Телефонные звонки только что связали мою девочку с партнером Дэниела Финли, которому выпустили пулю в затылок. Не знаю как, но линия подошла к очередной точке. Я быстро попробовала придумать, зачем моей девочке говорить с Бримом. Ей должны были позвонить из цветочного магазина по поводу букетика, который все конкурсантки прикалывали к корсажу. Может, больше ничего и не было, если забыть о том, что в нашем деле совпадений не бывает. Но даже если я куплюсь на это, хотя я, разумеется, не куплюсь, данная версия не объясняет зачем Брим звонил ей в день убийства. Как же зеленая революция и баллончик с гербицидом оказались связанными с несколькими убийствами?
В моем мозгу закопошились разные версии, причем одна прилипла больше других. Если действительно связь между моей девочкой и убийством Финли существует, пусть даже почти эфемерная, тогда угрозы в адрес Лэйси никак не связаны с тем, что она сорвала конкурс. Нет никакого немолодого белого мужчины, пышущего яростью, по крайней мере представляющего реальную угрозу. Если Лэйси и грозит опасность, то она исходит от человека, уже убившего двоих и, скорее всего, готового пойти на убийство еще раз.
— А где Брим? — спросила я.
Фрейзер не ответил.
— Вы задержали Брима? — нетерпеливо повторила я.
— Нет, — вздохнул Фрейзер.
— Почему?
Фрейзер что-то пробормотал себе под нос, и мне показалось, это слово «черт».
— Его жена сказала, что он ушел из дома рано утром. Но мы не знаем, где он сейчас. — Он замешкался. — А вы не хотите сказать мне, почему подозреваемый в убийстве трижды звонил вам домой?
Мне Фрейзер никогда не нравился. В полиции он занимал такое же место, как готовый ужин с гамбургером [14] в пищевой пирамиде. Из тех, к чьей помощи прибегаешь, когда иссякла фантазия. Я проигнорировала его вопрос, хотя задавала точно такой же себе самой.
— Проверьте, звонил ли он другим участницам конкурса красоты, — распорядилась я.
Я практически слышала, как прокручиваются шестеренки у него в мозгу, перемалывая мои слова.
— Ваша дочь? Ваша дочь участвовала…
— Моя дочь пропала.
Я повесила трубку и повернулась к Гаррисону, стоявшему перед витриной с призами. И только тут заметила фотографию 8x10 рядом с небольшим золотым кубком, выполненным в отличие от других не в форме ракетки или мяча, а в форме книги. Приз за победу в городских дебатах школьников. Лэйси вторая справа, криво улыбается в камеру, словно ей известен какой-то секрет. Она вступила в команду примерно в то же время, когда решила принять участие в конкурсе. Я пропустила финал, потому что расследовала смерть какого-то бродяги, наступившую от побоев.
Гаррисон заметил, что я смотрю на этот кубок, но не понял почему.
— Это моя дочь, вторая справа, — объяснила я.
Он несколько секунд рассматривал фотографию, его глаза изучали каждый сантиметр, словно устройство бомбы.
— Вы похожи, — сказал Гаррисон.
— Нет, она красивая.
И тут зазвонил мобильник.
— Делилло.
— Это Джеймс, лейтенант.
Пауза.
— Мы нашли ее машину.
Я ждала, что за этим последует что-то еще, но тщетно.
— Только машину? — уточнила я.
— Да.
— Что еще? — Я ощутила первый укол паники.
— Двери заблокированы, ключи все еще в замке зажигания… окно выбито.
Я попыталась вести себя как коп, хотя моя рука задрожала.
— С какой стороны?
— Со стороны водителя, — без особого выражения сказала Джеймс.
— Где?
Джеймс начала рассказывать, но тут моя рука обвисла как плеть, телефон выскользнул и упал на пол. Я зажала рот ладонью, чтобы подавить рвотный позыв. Колени подгибались. Для меня не было сейчас ни верха, ни низа, единственное, что корректировало мое положение на планете, только что вырвали из моих рук. Ни одна дверь не могла ударить меня с такой силой, как только что произнесенные слова. Я уже практически осела на пол, но тут Гаррисон схватил меня за руку и не дал упасть.
— Ох, Лэйси, — прошептала я.
— Что случилось? — спросил Гаррисон, но слова проплыли мимо, я не понимала, о чем он спрашивает.
Ухватившись за его руку, я удержала равновесие.
— Что случилось? — повторил Гаррисон.
— Нашли ее машину.
Желтая «хонда» Лэйси была припаркована на тихой улочке с аккуратно подстриженными лужайками, населенной в основном представителями среднего класса, примерно в двух милях от кофейни «Старбакс», откуда она мне звонила. Ничего необычного в том, что машина примостилась на обочине, никаких следов того, что Лэйси силой заставили съехать с проезжей части. Но от этой нормальности чувство ужаса, которое я испытывала, лишь усилилось.