Никто ничего не сказал. Скауген оскалил зубы.
— Но мы не будем так строги. Это всего лишь инсинуации. Так вот, JNOC заверили меня, что похожие живые существа действительно были извлечены из моря у берегов Японии, но открыты и описаны они были лишь три дня тому назад. Не слабо?
— Вот сволочи, — тихо сказал Хвистендаль.
— И что теперь JNOC собирается предпринять? — спросила Лунд.
— О, я думаю, они поставят в известность своё правительство. Ведь они государственная компания, как и мы. После того, как они уже знают, что мы всё знаем, они вряд ли смогут позволить себе держать это в секрете. И я уверен: если сейчас заговорить об этом с южноамериканцами, то окажется, что им тоже буквально вчера попался этот червь. Уж они разыграют удивление! А чтобы никому не пришло в голову, что всем этим я хотел лишь запятнать других, докладываю: мы ничуть не лучше их.
— М-да, — сказал Хвистендаль.
— Ещё какие есть мнения?
— Насколько ситуация критическая, мы узнали только что. — Хвистендаль, казалось, был сердит. — Кроме того, я и сам советовал поставить правительство в известность.
— Тебя я ни в чём и не упрекаю, — медленно произнёс Скауген.
Йохансон начал чувствовать себя как в спектакле. Насколько он понимал, Скауген инсценировал казнь Стоуна. По лицу Лунд растекалось мрачное удовлетворение.
Но разве не Стоун обнаружил того червя?
— Клиффорд, — сказала Лунд во внезапно установившейся тишине. — Когда червь попался тебе впервые?
Лицо Стоуна немного побледнело.
— Ты же знаешь, — сказал он. — Ты сама была при этом.
— А до того — ни разу?
Стоун взглянул на неё:
— До того?
— За последний год. Когда ты по собственной инициативе устанавливал на дно опытный образец «Конгсберга». На глубине в тысячу метров.
— Что такое? — зашипел Стоун и посмотрел на Скаугена: — Это не было моим самоуправством. Я заручился поддержкой с тыла. Эй, Финн, чёрт побери, что мне тут пытаются вменить в вину?
— Разумеется, у тебя было прикрытие с тыла, — сказал Скауген. — Ты предложил испытать подводную фабрику нового типа, задуманную на максимальную глубину тысяча метров.
— Верно.
— Теоретически задуманную.
— Разумеется, теоретически. До первого испытания всегда всё лишь теория. Но вы дали мне зелёный свет. — Стоун посмотрел на Хвистендаля. — Ты тоже, Тор. Вы проверили эту штуку в бассейне и дали добро.
— Это так, — подтвердил Хвистендаль. — Добро дали.
— Ну вот.
— Мы поручили тебе, — продолжал Скауген, — обследовать местность и провести экспертизу, действительно ли стоит недостаточно проверенную систему…
— Но это свинство, — вскричал Стоун. — Вы разрешили установку!
— …запускать в пробное испытание. Да, мы несём ответственность за риск. При условии, что все отзывы однозначно положительны.
Стоун вскочил.
— Они и были положительны, — вскричал он, дрожа от возбуждения.
— Сядь, — холодно сказал Скауген. — Тебе будет интересно узнать, что со вчерашнего вечера с опытным образцом «Конгсберга» прервалась всякая связь.
— Это… — Стоун застыл на месте. — Я не отслеживаю его работу. Не я конструировал фабрику, я лишь запускал её. В чём, собственно, ты хочешь меня обвинить? В том, что я ещё не знаю об этом?
— Нет. Но под давлением событий мы вынуждены были в точности реконструировать тогдашнее введение опытного образца. И при этом наткнулись на два отзыва, которые ты в своё время… м-да, как бы это сказать? Которые ты в своё время запамятовал.
Пальцы Стоуна впились в край стола. Йохансону показалось, что человек сейчас рухнет без сознания. Но Стоун удержался и сел с ничего не выражающим лицом.
— Об этом я ничего не знаю.
— Одно заключение говорит, что распределение гидрата и газовых полей в этой местности трудно картографировать. В отзыве указывается, что риск наткнуться в процессе бурения на свободный газ хоть и мал, но не исключён на сто процентов.
— Это всё равно что исключён, — хрипло сказал Стоун. — И результат за год превзошёл все ожидания.
— «Всё равно что» — не значит стопроцентно.
— Но мы не пробурились в газ! Мы добываем нефть. Фабрика действует, проект «Конгсберг» абсолютно успешный. Настолько успешный, что вы же сами решили строить следующий образец, и на сей раз уже официально.
— Из второго заключения, — сказала Лунд, — следует, что вы наткнулись на неизвестного до тех пор червя, который живёт на гидрате.
— Да, чёрт возьми. Это был ледовый червь.
— Ты его исследовал?
— Почему я?
— Хорошо, вы его исследовали?
— Разумеется, мы его исследовали.
— В отзыве говорится, что червя нельзя однозначно идентифицировать как ледового. Что он встречается в больших количествах. Что его влияние на локальные факты нельзя выявить однозначно, что по крайней мере в непосредственном окружении обитания червей в воду выделяется метан.
Стоун побелел.
— Это не так… не совсем так. Эти черви обнаруживались в очень ограниченной области.
— Но там, где обнаруживались, их было обилие.
— Мы строили в стороне от них. Этому отзыву я… По-настоящему он не имел отношения к делу.
— Смогли ли вы классифицировать червя? — спокойно спросил Скауген.
— Мы были уверены, что это…
— Смогли ли вы его классифицировать!
Челюсть Стоуна задвигалась. Йохансону показалось, что тот готов был вцепиться Скаугену в горло.
— Нет, — выдавил он после долгой паузы.
— Хорошо, — сказал Скауген. — Клифф, пока что ты освобождаешься от работы. Твои функции возьмёт на себя Тина.
— Ты не можешь…
— Об этом мы поговорим позже.
Стоун оглянулся на Хвистендаля в поиске поддержки, но тот смотрел прямо перед собой.
— Тор, проклятье, но ведь фабрика действует.
— Ты идиот, — сказал Хвистендаль без выражения. Стоун был ошарашен. Его взгляд метался от одного к другому.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Я не думал… Я действительно хотел, чтобы мы продвинулись с фабрикой.
Йохансона охватило мучительное чувство стыда и жалости. Так вот почему Стоун всё это время так старался преуменьшить роль червя. Он знал, что допустил тогда промах. Он слишком хотел быть первым. Подводная фабрика была его любимым детищем. Она давала ему шанс быстро сделать карьеру.
Какое-то время это работало. Успешный год неофициального испытания, потом официальное введение в действие, а в конце — серия фабрик и продвижение на всё большие глубины. Это могло бы стать личным триумфом Стоуна. Но тут во второй раз возникли черви. И теперь они уже не ограничивались несколькими квадратными метрами.