Валентина вновь повернулась к деду и грозно спросила:
- Ты зачем дубликат ключа сделал?
- Сам не знаю, - пожал тот плечами.
- А кто знает?
- Ключ-то один. Думаю, дай сделаю. На всякий случай. Вдруг потеряется.
- Хитрый ты, дед. Ох хитрый. А как ты узнал, что француз в доме?
- Да Леня меня сам позвал по стопке выпить и костей моей собаке дал. Слово за слово. Я его спросил, кого на этот раз привезли, а он и сказал, что настоящего француза, из самого Парижа, что у этого француза денег много и что он будет тут сидеть, пока больших денег за него не дадут. Мы с ним хорошенько выпили, я домой собираться начал и Лене на всякий случай сказал, что он если не хочет оставаться в доме, то пусть едет в город, а я за французом сам послежу. Но Леня, царство ему небесное, наотрез отказался. Говорит, что француз важная птичка, можно сказать, что даже особо важный и почетный узник, поэтому Влад дал приказ Леониду лично его охранять. Вот, собственно, и все.
- А дальше-то что?
- Дальше я сделал вид, что ушел, а сам не ушел.
- Ну, дед, ты даешь. Как это понимать?
- Я, по большому счету, и не собирался этого француза красть. Как-то обстоятельства сами так сложились.
- Ты хочешь сказать, что ты его против воли своей украл?
- Валюта, я же тебе говорю, что сам не знаю, как так получилось. Наваждение какое-то посетило меня на старости лет. Я увидел, что Леня с девушкой в комнате закрылся, и своровал этого проклятого француза. Будь он тысячу раз неладен. Перетащил его оттуда в чулан.
- Что значит перетащил? Он же не связка дров. Ты же такой щупленький и хиленький, ты не мог его сам поднять. Что-то ты темнишь, дед.
- Да у меня ружьишко есть. И я его того, - дед растерянно пожал плечами и отвел глаза в сторону.
- Как - того?
- Я его ружьишком-то этим припугнул. Он избитый весь был, слабый, еле ходил, но меня слушался и все мои команды выполнял беспрекословно. Сначала я его в чулане, в самом дальнем углу дома, держал, а потом потихоньку он до моего дома доковылял.
- Валя, этот дед и есть тот призрак с ружьем, которого я тогда в ночи на участке видела, - влезла я в разговор. - Я не могла ошибиться.
- Дед, ты, что ли, призраком тогда в ночи стоял? - поинтересовалась Валентина.
- Да я просто с ружьишком стоял и никому не мешал.
- Да он бежал за мной! Дед, ты за мой бежал?! Зачем?
- Никуда я не бежал. Я француза охранял. Показалось тебе это, дочка.
- Никакая я тебе не дочка.
Я медленно встала с табуретки и пошла, пошатываясь, к Валентине:
- Валя, а Жан и в правду здесь?
- Конечно, здесь. Я же тебе сразу сказала. Его дедуля подрезал. Он всегда все берет, что плохо лежит или сидит.
- Валя, ты только ребятам ничего не рассказывай, - стал умолять дед. - Они меня за такие дела живо прихлопают. Я раскаиваюсь в том, что сотворил. И зачем мне, старому дураку, на старости лет проблем захотелось? Ох, старая и дурная моя голова! Это все бабка виновата. И любовь ей-ная. Я за бабкой Матреной из другой деревни уже давно ухаживаю. А она смеется надо мной, голытьбой называет. Хотя никакая я не голытьба. У меня пенсия, да ребята постоянно какое-нибудь поручение дают и деньги за это подкидывают. Валя, ну ты сама посуди, зачем старухе Матрене деньги нужны?
- Зачем ты такую старуху-то себе выбрал? Сейчас одиноких бабулек полно. Нет, вам нормальных не надо. Даже дедам и то с выпендрежем подавай.
Да, Валюта, сердцу не прикажешь. Полюбил я на старости лет стерву и ничего не могу с этим поделать. Я ей по-хорошему говорю, переходи ко мне в дом, жить будем. У меня корова есть, огород, с голоду не помрем. А она, как старуха из сказки, сидит у разбитого корыта и ногой топает. Говорит, что в такой берлоге жить со мной не будет. Намекает на то, что если б у меня коттедж был приличный, то она бы ко мне переехала. Всю душу она мне вытрясла. Она меня к себе на порог с пустыми руками не пускает. То крупы ей принести надо, то колбасы хорошей кусок. А один раз даже скандал мне устроила.
- Какой еще скандал?
Мол, слышала про «Макдональдс», хочу там побывать, и все. А для этого в саму Казань надобно ехать. Я ей объясняю, что я в том «Макдональдсе» был и ничего вкусного там не нашел. Булок сухих наелся, и все. Меня потом изжога мучила целую неделю. Да и толстеют от этой ихней пищи. А она у меня и так женщина добротная. У нее всего и везде много, но и это на нее не подействовало. Мол, хочу «Макдональдс» и все. Мне деваться было некуда. Пришлось ее везти в Казань. Так я на нее за одну поездку почти всю пенсию потратил. Она платье нарядное надела. А как приехали в Казань, она сразу стала у меня букет требовать. Я ей говорю, что если бы я знал, что ей букет нужен, то у себя на участке бы пионов или гладиолусов нарвал, а она заявила, что ей не нужен букет с участка. Она захотела розы в праздничной упаковке. Я как цену букета услышал, так валидол сразу себе под язык сунул. И все же пришлось покупать. А в этом чертовом «Макдональдсе» она вообще обезумела. Говорит, хочу и то попробовать, и то. А сколько с собой набрала! Это же целая хозяйственная сумка. Я ей объяснял, что эти булки холодные уже невкусные, а она: мол, ничего, на печи Разогреем. А на остановке еще к ларьку подошла и стала пальцем в сникерсы, марсы и жвачки всякие тыкать. Я думал, что уж после этого раза мы с ней точно сойдемся, а она нет, только ночь, зараза, мне подарила, и все тут, а утром выставила. Со списком.
- Каким списком?
- На следующий раз. Как только я захочу к ней прийти, то чтобы этот список продуктов ей принес. Ох, Валентина, всю душу она мне вымотала. Как дорого она мне обходится, и бросить я ее не могу. Люба она мне. Ой, как люба. Я ведь на это преступление ради нее пошел.
- И на что ты рассчитывал?
- На то, чтобы француз в свой Париж звонил и требовал, чтобы кто-нибудь оттуда вылетел и деньги ему привез. Он сначала наотрез отказывался, а вот совсем недавно все-таки согласился и жене позвонил.
- А она?
- Там трубку никто не взял. Ни дома, ни на работе. Он тогда родственнику позвонил и сказал, чтобы он деньги сюда передал.
Дед встал на колени, схватил Вальку за коленки и заголосил:
- Валя, если можешь, прости. Все из-за этой Матрены. Из-за нее, окаянной, я на преступление пошел. Я уже и сам потом пожалел, что этого француза украл на пьяную голову, но деваться уже некуда было. Думал, если ему денег не передадут, то шлепну его, чтобы никто не знал, погружу в повозку и отвезу к реке, а там сброшу. Я боялся, что ты прознаешь или кто из ребят. Валя, не говори ребятам! Я тебя прошу! Ведь я твоей покойной тетке жизнь спас. Я ее из реки вытащил, когда она тонула. Искусственное дыхание ей сделал. Да если бы не я, то она бы еще раньше умерла. Валя, вспомни все хорошее. Не губи меня! Не губи!