- Да я ничего плохого ему не делал, - дед попытался взять Жана за руку, но тот отстранился и еле слышно сказал:
- У него ружье. Он всегда спускается сюда с ружьем и требует деньги на коттедж какой-то Матрене.
- Да нет у меня никакого ружья, - стал оправдываться растерявшийся дед. - Я же с миром пришел, чтобы тебя на свободу выпустить. Ты уж извини, что так получилось. Если бы я знал, что за французов никто выкуп не дает, я бы с тобой даже не связывался.
- Он без ружья. - Убедив Жана в том, что он в безопасности, мы снова попытались выволочь его наверх.
С трудом вытащив из подвала, мы тут же положили его на диван и принялись отпаивать дедовой самогонкой. Жан плевался, но героически пил, неоднократно спрашивая нас о том, что это за отвратительный напиток ему вливаем.
- Это самогонка. Она в чувства приводит, - объясняла я Жану и обрабатывала зеленкой его ссадины.
- Тебе больно?
- Да, - кивал головой уже изрядно опьяневший Жан. - Как ты меня нашла?
- Это не я тебя нашла, а моя соседка. Валентина. Я бы тебя сама ни в жизнь не нашла. Если бы я только знала, что ты здесь, давно сюда приехала бы.
Подойдя к Валентине, я положила руку ей на плечо и посмотрела с благодарностью.
- Спасибо, Валя. Спасибо за то, что Жан остался жив.
- Да ладно, - Валентина переминалась с ноги на ногу. - Я же тебе пообещала его найти. Вот и нашла. Самое главное, что он остался жив, а то могли бы не успеть. Он у тебя весь обессиленный, избитый, ничего не ел и даже от воды отказывался. Дед сказал, что он в знак протеста объявил голодовку. Еще пару дней, и старик бы в него стрельнул, на повозку погрузил и отвез подальше.
- Валя, да хватит уже об этом! - влез в разговор дед. - Зачем ты на меня клевещешь?
- Да ты же нам сам про это рассказывал. Говорил или не говорил?
- Ну, говорил, - виновато кивнул головой дед. - Но ведь я же сразу сказал, что это всего лишь мысль. Такая шальная мысль промелькнула у меня в голове, и все. А потом ее и не стало.
- Ой, Матвей, у такого, как ты, она еще десять раз промелькнуть могла.
- Да это все из-за любви, будь она неладна, - отмахнулся дед.
Ты мне про свою любовь не рассказывай! У тебя полная деревня одиноких баб, и любая будет тебе рада без всякого списка продуктов и коттеджа. Но ты на свою деревню начхал и в соседнюю пошел. Тебе что, здешних бабок мало?
- Да не за ними, а всего за одной. Сердцу не прикажешь. Я же всю жизнь бабок просто топтал, а в эту по уши втрескался. Вот ведь как в жизни бывает. Нежданно-негаданно. Любовь приходит именно тогда, когда ты ее уже совсем не ждешь.
- И выбрал же себе какую-то ненормальную Матрену, из-за которой ты разум потерял и людей похищать начал!
Видимо, сама фраза о том, что дед начал похищать людей, ему не понравилась, и он укоризненно покачал головой.
- Еще скажи, что я не так сказала? - встала в воинственную позу Валентина.
- Я людей не похищал. Это казанцы людей похищают, а я подобным не занимаюсь. Я просто взял уже похищенного француза и из одного дома перевел в другой. Из комнаты в подвал.
- Только и всего. А ну-ка налей нам с Томой по рюмке своей ядреной самогонки!
- Это я мигом. - Дед разлил самогонку по рюмкам, протянул одну из них мне, другую Валентине, а третью взял сам. Окинув доброжелательным взглядом француза, он улыбнулся ему и торжественно произнес:
- За здоровьице. Не болей и передавай привет своему Парижу. Нам с Матреной, конечно, там уже никогда не побывать, так как у нас ни средств, ни желания нет.
А почему у тебя, дед, нет желания? - поинтересовалась я, держа в руках полную рюмку. - Что, никогда не мечтал побывать в Париже?
- Фильм есть такой «Увидеть Париж и умереть». Меня это название очень сильно пугает, - тут же объяснил повеселевший Матвей. - А нам с Матреной еще пожить хочется. Название у фильма не зря придумали. Это же какой-нибудь умный человек написал. Так что после Парижа и умереть можно. Я, когда про этот город слышу, сразу этот фильм вспоминаю. Ну и пусть я не был в Париже, зато я настоящего француза видел.
- Ты его не просто видел, ты его в подвале держал, - поправила его Валентина.
- Я же и говорю, что я настоящего француза очень близко видел, - выкрутился дедок. - Я сегодня утром к Матрене ездил, сказал, что скоро у меня будет новый коттедж, что мне его мой хороший друг француз купит, так она надо мной посмеялась. Сказала, что мое нынешнее состояние называется не что иное, как старческий маразм. Эх, черт с ним, с этим коттеджем. И все-таки не завидую я этим французам.
- Вот и правильно, - рассмеялась Валентина, - французы пусть в своем Париже живут, а ты в своем огороде копайся, капусту выращивай и звезд с неба не хватай.
- А я и не хватаю. Наши бабы нас больше любят. У нас душа нараспашку. За мужика все отдадут, а их бабы шибко не раскошелятся.
- Еще неизвестно, отдала бы Матрена за тебя что или нет, - заметила Валентина.
- Может, и отдала. Кто ее знает? Да только у нее нет ничего.
Выпив рюмку, я подошла к Валентине и поторопила ее:
- У тебя на даче мы оставили машину. Вдруг кто приедет. Тебя искать начнет.
- Никто не приедет.
- Мало ли. Думаю, что твоя дача - это не самое надежное место, где можно укрыться.
- Конечно, поехали.
Мы с Валей подошли к Жану и помогли ему сесть. Пьяный Жан облокотился на спинку дивана и хрюкнул.
- Ой, да он никакой, - заметила Валентина. - Говорят, французы от запаха спиртного пьянеют, а мы его самогонкой накачали.
- Он слабый, вот и опьянел быстро.
- Они такие же, как мы, и выпивают нормально.
Да пила я с французами. Я же тебе говорила, что я в Москве с туристической группой из Франции в одной гостинице жила. Слабые они. И в постели слабые. Или мне просто такой попался. Повошкался, повошкался, затем как закричит и упал лапы кверху. Я перепугалась, думала, может, ему плохо. А оказалось, что ему очень даже хорошо. Это у него оргазм наступил. А с чего он наступил, я так и не поняла. Я ведь даже ничего почувствовать не успела. Посмотрела на его крючок и тяжело вздохнула. Карандаш и тот толще. Да он еще и с обручальным кольцом был. Ты только представь, он же чей-то муж. Я еще тогда подумала, что живу одна, и не надо никого. Если мне сильно приспичит, то я себе хорошего мужика найду и не разочаруюсь. А так каждую ночь такой французский карандаш рядом без толку лежать будет. Что хорошего то? Лапы поднимет и кричит, как будто он у него надломился. Так его еще обстирывать надо, кормить, с работы встречать и слушать то, что у него произошло за день. Получается, вроде с мужиком живешь, а мужика и не чувствуешь. Этот-то хоть не такой?