— Но позже, — сказал Гарри задумчиво, — Соня начала говорить с Симоной, и через много лет они встретились в этой валлийской деревне.
— Да.
— Мне до сих пор это кажется неестественным, — сказала Симона.
— Ну, почему же, — сказал вдруг Мартин. — Телепатия часто встречается у близнецов.
— Я имею в виду, что она так много знала о Мортмэйне, — сказала Симона. — Но теперь я понимаю, что все это воспоминания Виолы.
— Виола действительно жила в Мортмэйне с Соррел, — сказал Гарри. — Она, вероятно, много рассказывала об этом Роз. И Мортмэйн был работным домом — из самых худших домов Викторианской эпохи. В памяти ребенка, живущего там, оставался глубокий рубец. Я думаю, Виола носила печать этих лет — я думаю, что она передала всю эту тьму Роз.
— Это ваша сторона головоломки, — сказала Симона, — Виола и Соррел.
— Да, Роз мертва, и теперь можно только строить догадки, — сказал Гарри. — Но я изучал историю Роз, а после ее смерти, — он сделал паузу, — мне удалось пробраться все дом.
— Друзья — большие шишки? — спросил Мартин с усмешкой.
— Есть парочка, — сказал Гарри. — Возможно, это несколько незаконно, но я думаю, что посмотрел многие документы, прежде чем их забрали. Бабушкой Роз была Соррел Квинтон. Я обыскал больничные архивы первой четверти двадцатого века, и, хотя не нашел записи об их рождении, существует свидетельство, что близнецы Квинтон были разделены хирургическим путем вскоре после окончания Первой мировой войны — им было семнадцать или восемнадцать лет. Есть короткая запись в архиве госпиталя Фомы.
— Должно быть, это была варварская процедура, — сказал Мартин. — Анестезия тогда была довольно примитивной.
— Но обе сестры перенесли операцию, — сказал Гарри. — И позже Соррел вышла замуж за человека по имени Энтони Раффан. Брачное свидетельство лежало в столе в спальне Роз, там же находилось свидетельство о рождении сына в тысяча девятьсот двадцать пятом году. Чарльз Раффан. После этого легко было найти их всех. — После небольшой паузы он продолжил: — Мне кажется, Соррел была относительно нормальной. Я думаю, у нее была обычная, счастливая жизнь и брак. — Осторожно, сказал его рассудок. Ты снова даешь волю своему цинизму — Но Виола никогда так и не вышла замуж, — сказал он. — Не знаю, быть может, это произошло потому, что после операции, скажем так, ей был нанесен больший ущерб, чем Соррел. Я не имею в виду только физический ущерб. А затем сын Соррел погиб в автокатастрофе, когда Роз было четыре или пять, — сохранилось свидетельство о его смерти и смерти его жены, — и с тех пор, вероятно, Роз жила у Виолы.
— Почему у Виолы? — это спросил Мартин. — Почему не у Соррел, которая вышла замуж и жила обычной жизнью?
— И была родной бабушкой Роз, — вставила Мел.
— Соррел умерла в конце пятидесятых, — сказал Гарри. — Я не могу вспомнить точную дату, но среди документов в доме Роз была копия и этого свидетельства о смерти. Я думаю, Роз тогда еще не было на свете.
— Значит, раз ее родители умерли, только Виола могла взять ее к себе, — сказал Мартин. — Да, я понимаю теперь.
— Легко представить себе, что Виола передала всю свою горечь и злобу Роз, правда? — сказал Гарри, — Все свои воспоминания о жизни в Мортмэйне.
— И все воспоминания перешли от Роз к Соне, — сказала Симона.
— О да.
— Неудивительно, что Соня ненавидела Роз, — сказала Симона, задумавшись. — А она ненавидела ее, она ненавидела тяжесть той тоски и ношу печали, что Роз возложила на ее плечи. Простите, я прерываю рассказ. Продолжайте, мы остановились на Соррел и Виоле.
— В раннем отрочестве они были проданы или похищены человеком, который содержал одно из этих чудовищных шоу уродов. Их возили и показывали по стране.
Мартин медленно произнес:
— Из работного дома в шоу уродов. Это бесследно не проходит.
— Думаю, что Виола так и не смогла оправиться от этого, — сказал Гарри.
Симона наклонилась вперед с выражением недоумения:
— Как ты узнал все это?
— Я узнал об этом, — сказал Гарри, — потому что человек по имени Филип Флери, который жил в то время, знал об этом. Он очень много знал об этом, и он дал мне многие ключи. И реальное совпадение во всем этом одно. Дом Блумсбери, где теперь галерея Торн, когда-то принадлежал Флери. Я нашел его, изучая историю дома. — Он посмотрел на Симону и продолжил: — Флери — Флой, как его звали, — написал книгу о маленькой девочке, которая жила в Мортмэйне, когда там был работный дом и приют: о девочке, которая была там с детских лет и которую торговцы детьми отвезли в один из лондонских публичных домов, когда ей было около двенадцати лет. В конце своей книги Флой упоминает Виолу и Соррел, они появляются в бродячем шоу, которое принадлежит человеку по имени Мэтт Данси. Сначала я думал, что это только часть вымысла Флоя, но он посвятил книгу Виоле и Соррел. И мне удалось найти старинную афишу тысяча девятьсот четырнадцатого года, и я убедился, что Виола и Соррел Квинтон выступали в шоу уродов Мэтта Данси.
— Я помню, об этих близнецах говорилось в одной книге, — сказала Мелисса. — Виола и Соррел. Прежде чем родились мои близнецы, я читала о других сросшихся близнецах — помнишь, Мартин, ты мне посоветовал? Было лишь краткое упоминание в одной из книг, но оно запало мне в память.
Гарри полез в свой старый портфель, стоящий у стула.
— Это книга Флоя, — сказал он. — Она называется «Врата слоновой кости», и это подлинная история о детстве Виолы и Соррел, мне думается. Книга посвящена им, а также кому-то, кого Флой обозначил просто как «Ш.». Но это замечательная правдивая история, и если эта книга должна кому-то принадлежать, то тебе.
Он передал книгу Симоне.
Последние отрывки из дневника Шарлотты Квинтон
26 ноября 1914 г.
Мы прибыли в Лондон в середине дня: Флою каким-то образом удалось найти легковой автомобиль, так было лучше, и близнецы чувствовали себя комфортнее.
Они тихо сидели на заднем сиденье, были немногословны, но следили за тем, как менялся пейзаж. Соррел это нравилось — я видела, но Виола казалась настороженной и подозрительной. Как забудешь, что она сделала в таверне, и я думаю, мне нужно быть очень внимательной к ней.
Флой отвез нас в свой дом и приготовил для всех чай. (Не верится до сих пор, что вижу, как близнецы едят и пьют, больно смотреть, как они каждая свободной рукой передает приборы другой, но они делают это не задумываясь, почти машинально.)
Девочки пока останутся в Блумсбери у Флоя, там, в задней части дома — большая спальня, где они могут спать и где их не побеспокоят. Их нужно приводить в обычный мир повседневной жизни осторожно и постепенно, и нужно будет поговорить с врачами, можно ли облегчить их положение.