Наверняка он решил бы подстраховаться.
И разумнее было бы остаться наверху. Позвонить охране… или в полицию.
Но Славка спускался по лестнице, вслушиваясь в каждый звук. Главная дверь закрыта, следовательно, гость воспользуется запасной, которая держится на тонкой задвижке. Сколько раз Славка говорил, что и эту дверь следует заменить нормальной, железной, или хотя бы дубовой, с приличными замками и внутренним запором. Не слушали…
На кухне было пусто.
Опоздал? Пока Славка крался, играя в ниндзя, гость вышел с кухни. Но тогда Славка его в коридоре увидел бы… или нет?
Он вернулся в коридор, прошел к холлу, остановившись у мрачной скульптуры, которой самое место на помойке, и вслушался.
Тихо. Жутко. И жуть какая-то иррациональная. Самому от этого страха смеяться хочется. Вот привиделось ему на ночь глядя… Чем дальше Славка думал, тем меньше себе верил. Видел ли он кого-то на улице? Или же решил, что видел? Тихий звон заставил обернуться. Славка увидел тень, метнувшуюся сбоку, а потом стало больно и темно…
– Эй, вставай… Славка… да чтоб тебя!
На лицо полилась вода, и Славка моргнул. Он пришел в себя как-то сразу и дернулся, пытаясь сесть, но был остановлен Лехиной рукой:
– Лежи.
Лежал не на полу – на диванчике, заботливо укрытый пледом. И подушечку под голову подсунули. Твердая, как камень. А голова – колокол колоколом.
Славка ощупал затылок, убеждаясь, что тот вообще на месте. Кожа была мягкой, болезненной и набрякшей.
– Тебя хорошо приложили, – Леха сам вытер полотенцем воду с лица. – Сейчас полежишь чуть, и в больничку съездим. А то вдруг последние мозги отбили.
– Не надо. Чем меня долбанули?
– Конем.
Бронзовый крылатый конь, украшавший каминную полку, никогда Славке не нравился. Но повезло. Этакой бандурой и череп раскроить недолго. Выходит, били не в полную силу или же Славка вывернулся из-под удара?
– Чего было?
Леха был своим, прежним, но все равно чуток другим.
– Я не спал. Выглянул во двор. Вижу – идет кто-то. Спустился посмотреть. И вот…
– Вот. Охрану чего не вызвал?
– Не подумал.
– Не подумал он… а если бы тебе башку раскроили? Или еще чего? Герой, мать твою за ногу… – Леха ругался беззлобно. – Лежи, кому сказано.
Славка и сам понял, что попытка сесть была неудачной.
– На вот, – Леха протянул рамку с бабочкой, мелкой и какой-то серой, невыразительной. – Тебе оставили. На долгую память.
– А отпечатки есть?
– Думаешь, он такой дебил, чтоб пальчиками разбрасываться? А врача я вызову. Пускай глянет. С тебя все равно не убудет, а Лехе спокойней. У него, понимаешь, душа не на месте.
– У меня тоже, – Славка поерзал, поправляя подушку под головой. – Не уходи. Давай поговорим. Мне… очень жаль, что так получилось с Карой. Я не хотел. Сначала. А потом уже не смог остановиться. Почему ты молчал?
Леха взъерошил волосы, пожал плечами, потом все ж ответил:
– А что бы изменилось? Шалава – она всегда шалава… я ж видел, что ей надо.
– И что?
– Нас лбами столкнуть. Чтоб тебя здесь не было.
Логично. Она была умной тварью. Лучше, когда у фирмы один владелец, чем два. Легче контролировать. А Славка – идиот. Надеялся на что-то… хотя да, надеялся, что его оставят в покое.
Как есть идиот. Безвольный.
– Мне уже не больно было, – тихо добавил Леха. – Привык как-то к ее выкрутасам. Но Алинка – другое. Тронешь, и точно поссоримся. Навсегда, Слава. Я знаю, что ты про нее думаешь. Я и сам поначалу… Только она – настоящая. Мне рядом с нею жить хочется. И такое ощущение… как будто я ее всю жизнь искал. А Кара просто похожа. Вот и ошибся на свою голову.
Не только он ошибся. И теперь Славку беспокоило другое. Допустим, Леха прав и девчонка – совсем не тварь подколодная, какой была Кара. Точнее, оно уже и видно, что не тварь. Но вот узнает она правду, и что тогда?
И легка на помине.
– Доброе утро, – Алина была в простеньких джинсах и майке с рисунком. Кара в жизни такое не надела бы. И не стала бы называть утро добрым. Щуриться так по-кошачьи сонно. И улыбаться Лехе какой-то светлой улыбкой, от которой тот сразу расцвел.
Ну и что Славке с этими двоими делать? Леха и вправду без нее сдохнет. Чисто из врожденного упрямства.
– Доброе, – Славка все-таки сел, придерживая голову обеими руками. С нее хватило бы отвалиться. – Прошу прощения за вчерашнее. Не хотел тебя обидеть. Перенервничал.
А она не поверила, но ответила вежливым кивком:
– Да. Конечно. Ничего страшного.
Тут уж не поверил Славка.
– Очаровательно… никто не любит Славика. И твоя подруга тоже… а я – хороший.
Леха заржал, как конь. Алина же порозовела.
– Даша, она… не то чтобы вас… у нее в целом предубеждения имеются. Что с вами случилось?
– Ночью с лестницы навернулся, – ответил Славка, понимая, что правду в очередной раз следует умолчать. Он в жизни столько не лгал, сколько за прошедшие дни. – Теперь вот маюсь.
Маяться лежа было легче. И даже потолок перестал вращаться… Конь, значит. Бронзовый. Крылатый. Об череп. Найти бы эту сволочь, которая устроила столкновение. И Славка найдет всенепременнейше, уже по сугубо личным причинам. Они, как известно, мотивацию повышают.
– Леша, нужно вызвать врача…
– Вызову, – он обнял Алинку и за спину задвинул, точно защищая. Да не собирался Славка ее трогать. У него сил нет.
– Какие предубеждения? – раз уж отвертеться от разговора не выйдет, то лучше беседовать на темы, Славке интересные.
Какие могут быть предубеждения у той тощей стервозной девицы, которая ест, не стесняясь собственного голода и не особо обращая внимания на содержимое тарелки.
Это у Славки предубеждения быть должны против девиц. Всяких.
– Против людей… состоятельных.
– Пролетарская гордость играет?
Славка не считал себя таким уж состоятельным. Нет, деньги у него имелись, но не в том количестве, которое бы позволило расслабиться и наслаждаться жизнью. Прежде-то нынешние его заработки казались запредельными, но постепенно пределы пересматривались.
– Скорее понимание того, что человек с деньгами позволяет себе гораздо больше, чем человек без денег.
– Ну так… возможности надо использовать.
И что в этом плохого? Алинка вон будет Леху использовать. А Леха использовать деньги, чтобы удержать Алинку. Жизнь такая.
– Даша очень часто видит, как их используют. Комплекс дракона, – Алина села в кресло. Вполоборота она была даже красива. Не так, как Кара – в той имелся огонь, внутренняя сила, – но спокойной уравновешенной красотой. – Драконы в мифологии – жадные и жестокие существа. Они антагонистичны нормальным людям. Драконы живут ради своего золота. И позволяют себе все, что хотят. Например, кататься по городу на запредельной скорости… под кайфом… изнасиловать понравившуюся девушку… избить непонравившегося парня. Последствия неважны. Возможностей хватит, чтобы их замять. Драконы не считают людей равными себе. Скорее кем-то, кого можно использовать развлечения ради… Ладно, это все так. Лирическое отступление. Вы завтракать будете?