— Она могла действовать по чьему-либо сценарию, Триш, и… он убедил ее, что стоит рискнуть.
— Ты говоришь о Роберте Хите?
— По всему, что я читал об этом деле, и по тому, что стояло за вопросами, которые задавала Ники полиция, он кажется наиболее подозрительным. Ты должна достаточно хорошо его знать, Триш. Как по-твоему, мог он придумать такой план?
— С легкостью. Но так ли это? Я все думаю, нет ли у них с Ники романа, но даже если и так, я совсем не уверена, что он стал бы защищать ее после убийства Шарлотты, даже случайного, во время эпилептического припадка.
— Есть другие причины, по которым он может в этом участвовать и которые не связаны с эпилепсией Ники.
— Ох! Давай выкладывай.
— Под половицей в комнате Ники полиция нашла некоторое количество порнографических журналов.
— Что?! - От изумления Триш взвизгнула, как щенок, которому тяжелым башмаком отдавили лапу. — В это невозможно поверить. Что за порнография?
— Весьма неприятная. — Джордж взял с пола кружку и сделал глоток чаю. — В основном с участием и взрослых, и детей. Ты, как и я, прекрасно знаешь, о чем я говорю. И для полного «счастья», там найдено много фотографий обнаженной Шарлотты Уэблок. Ники говорит, что все фотографируют своих детей в таком виде в ванне или на пляже и что она никогда в жизни не видела этих журналов… но…
— Это говорит она, — без труда закончила предложение Триш.
— Вот именно! Поэтому я и заинтересовался, когда ты вроде бы упомянула, что Ники разговаривала с тобой о педофилии.
— А, понятно, — рассеянно отозвалась Триш, вспомнив нелепое предположение Роберта, что полиция пытается подтасовать улики против Ники. — Журналы могли ей подложить?
— Могли. Но мне кажется более вероятным, что Роберт убедил девушку спрятать их для него или, что вполне понятно, спрятал их там без ее ведома, потому что вряд ли кто-то стал бы искать журналы у нее.
— Что означает: он возбуждается при мысли о сексе с детьми и мог попробовать что-нибудь такое с Шарлоттой.
— Совершенно верно, — сказал Джордж, вид у него был измученный, и у Триш не лучше. — Если они все же принадлежат ему. Мы этого не знаем.
Триш рассказала о снах про червяков, с грустью добавив:
— Думаешь, она именно об этом пыталась рассказать мне в тот вечер?
— Этого нельзя исключить, не так ли?
— А я подшучивала над ней и сказала, что она все придумывает и что бояться нечего. О боже! Если это правда, я же могла помочь ей, Джордж! Могла, но не сделала этого.
— Триш… я… Если она пыталась рассказать тебе, то вряд ли только тебе одной. В конце концов, ты сама сказала, что до этого вы были не очень близко знакомы. Кроме того, мы можем ошибаться. Ты должна признать, что это не слишком однозначное описание пениса.
— О да! Но как еще она могла это сделать? Ей было всего четыре, Джордж. Вероятно, у нее не было слов для более подходящего описания. И брата у нее не было. Полагаю, она знакома с какими-то мальчиками на детской площадке, но даже если она видела, как они показывают свои пиписьки, у них не могло быть эрекции. Она могла не увидеть связи. «Огромные шевелящиеся розовые червяки» — вот единственные слова, которыми она могла описать то, что ее напугало.
— Возможно. И если она начала рассказывать об этом, — заметил Джордж, — тогда ее могли заставить замолчать.
Несмотря на свою решимость рассуждать логически и не делать истерических, необоснованных заключений, Триш больше не могла владеть собой. Ужас Шарлотты стал ее собственным ужасом.
— Да все могло быть совсем не так, Триш. Не надо… не надо…
— Волноваться? — резко спросила она. — Расстраиваться?
— Больше, чем ты способна воспринять, — рассудительно закончил он. — Это не поможет ни Шарлотте, ни тебе, никому.
— Это верно. — Триш попыталась подчинить эмоции рассудку. Отхлебнула остывшего кофе и сморщилась. — Фу! Мне надо чего-нибудь другого. Хочешь еще чаю?
— Нет, спасибо. Чай был отличный, но уже достаточно.
— Я быстро.
— Я могу пойти с тобой?
— Конечно. — Она пошла первой, показывая путь на кухню и говоря: — Предположим, Ники действительно бегала по парку с телом Шарлотты в коляске, но что она сделала с ним потом?
— Отвезла куда-нибудь, где ее наверняка никто не видел, куда-нибудь подальше от дома своей хозяйки, выбросила тело и привезла коляску домой. На месте Роберта я бы велел ей бросить его в мусорный контейнер, в реку или даже подложить в чей-нибудь мешок с мусором. Мешок, пожалуй, предпочтительней. Вряд ли кто станет развязывать пакет, выставив его мусорщикам, а те просто швыряют их в грузовик. После этого мешки вместе с их содержимым уничтожают или вывозят на свалку, где на них наваливают следующую партию. Вот так тело маленького ребенка может запросто исчезнуть, и никто ничего не узнает. Я совсем не удивлюсь, если полиция его так и не найдет.
— Картина логичная, но я все равно не могу заставить себя в это поверить, — сказала Триш, не сознавая, что наморщила лоб, пока Джордж не провел большим пальцем по складке между бровями.
— Не надо так терзаться, Триш!
— Да, я терзаюсь, — сказала она. — Шарлотта была — есть — чудесный ребенок.
Джордж придвинулся и стал разглаживать ее лоб. Триш не знала, как на это реагировать или как справиться с заполнившими ее ощущениями. Через несколько секунд она отвернулась, чтобы приготовить кофе, и продолжила, глядя на чайник:
— Если твоя теория насчет Роберта верна, то эпилепсия Ники к делу не относится.
— Да. Если это правда.
— Так что нам делать дальше? — спросила она, прислонившись к стойке и крепко сжимая в руках кружку с кофе.
— Подождать, пока Ники предъявят обвинение или отпустят. Нет смысла думать о будущем, пока мы не будем знать хотя бы этого.
Зазвонил телефон, зачирикав, как голодный птенец. Триш смотрела на него, жалея, что обратилась к Джорджу за помощью. Если Ники и Роберт действительно сделали то, что предполагал Джордж, не нужно, чтобы он возглавлял их защиту. Если Ники виновна, пусть она очутится за решеткой, а не избежит наказания благодаря умным адвокатам, сыгравшим на юридических тонкостях.
— Ты не собираешься отвечать? — спросил Джордж так мягко, словно понимал, о чем она думает. Триш покачала головой:
— Подключится автоответчик, а я потом разберусь, кто бы ни звонил.
— Мне нужно скоро уходить, Триш, но мне не хочется оставлять тебя в таком состоянии. Ты не должна изводить себя из-за того, чего еще, может быть, и не было.
— Да. Но я начинаю жалеть, что попросила тебя встретиться с Ники. Если она…
— Знаю, — сказал Джордж, подходя к Триш и обнимая ее. — Но ты это сделала, а ведь есть шанс, что она невиновна, как ты надеешься. О, Триш, я бы сделал что угодно, чтобы спасти тебя от того, чего ты больше всего боишься. Я… Знаешь, все это время, со дня нашей ссоры, я набирался мужества позвонить тебе, но не мог. Когда сегодня утром Пенни сказала, что ты на линии, я чуть не запел.