— Qui s'excuse s'accuse, [11] — напомнила она себе, прокручивая «Ролодекс», пока не дошла до карточки Джорджа. Она стала набирать его номер, не осознавая, что пальцы касаются кнопок мягче, чем обычно, почти гладят их.
— Джордж? Это…
— Триш. Спасибо, что перезвонила. Извини за малодушие сегодня днем.
— Ты должен был сказать.
— Почему-то не смог. Ну, трус, я знаю. Но я был так рад видеть тебя сегодня, что просто не мог все испортить полицейской чушью.
— Ах, Джордж! Но послушай, давай на минутку серьезно: что, по мнению полиции, у них на меня есть?
— Подробностей не знаю, но по вопросам, которые они задавали Ники, ясно: они считают, что у нее был сообщник и это либо Роберт, либо ты. Мне показалось, что улик против тебя у них нет и они надеются выжать что-нибудь из Ники.
— И видимо, то, что она попросила сообщить о своем аресте мне, сыграло им на руку.
— Совершенно верно.
— После того, что наговорила мне сержант Лейси, я и сама могла бы догадаться, что за этим последует. Но тогда я думала только о поразившем меня одиночестве Ники. — Триш нахмурилась. — Хотя для нее более логично было бы использовать Роберта. Я могу понять, почему она не решилась назвать Антонию, но почему не Роберта? В особенности если они были так дружны.
— Но возможно, она оказалась достаточно умна, чтобы понять, как это будет выглядеть, и решила защитить его. Триш?
— Да, Джордж?
— Еще не поздно. Хочешь, я приеду?
Она стояла, прижав трубку к щеке, думая об этой возможности и об искушении, но через несколько секунд сказала:
— Нет. Мне кажется… Мне кажется, мы должны дождаться, когда все кончится. Если ты сегодня приедешь, я могу… мы можем… Нет. Джордж, я не могу смешивать это и Шарлотту.
Последовала долгая пауза, словно он решал, стоит ли спорить.
— Хорошо. Я понимаю. Ладно, милая, — наконец сказал он. — Но я приеду, если ты захочешь.
— Спасибо, Джордж. — Вероятно, ей не следовало удивляться ласковому слову, но она удивилась.
Когда он отключился, она положила трубку и подумала о том, какой ее квартира кажется теперь большой и пустой и как она сглупила, что не разрешила ему приехать.
— Что скажете, Блейк? — Суперинтендант, сидевший за своим уродливым столом, казался совершенно спокойным, но Блейк знал его много лет и понимал, насколько он разочарован.
— Ничего утешительного, сэр. Извините.
— У вас же эта няня… как ее зовут?
— Ники Бэгшот, — раздраженно ответил Блейк, зная, что суперинтендант помнит ее имя не хуже него.
— Да, именно так. Вы сказали мне, что Бэгшот — ключевая фигура, и потребовали свободы действий. Я вам ее предоставил. Вы держите девицу уже тридцать три часа и до сих пор не добились от нее ничего, на чем можно построить обвинение?
— Нет, сэр. Я был уверен, что она расколется. Она должна иметь к этому какое-то отношение. Если она ни в чем не участвовала, получается полная бессмыслица. Но она оказалась гораздо более крепким орешком, чем можно было ожидать по ее виду. И все равно, если бы не ее адвокат, я уверен, мы бы ее раскололи. Только подумать — Джордж Хэнтон!
— Да как, черт побери, ей удалось его заполучить? И почему он пришел к такой незначительной персоне? У нее были раньше нелады с законом?
— Нет, мы пока ничего не нашли, сэр. Его прислала Триш Макгуайр.
— Она? А она-то каким боком во всем этом?
— До сих пор до конца не пойму, сэр. Она все время возникает в этом деле. Я убежден, что она каким-то образом в этом замешана.
— Разумеется, замешана. Она — кузина Антонии.
— Да, но никто из ее родственников так себя не ведет. И часть отпечатков на кукольной коляске принадлежит ей — внутри откидывающегося верха и на нижней стороне матраса.
— Макгуайр согласилась дать отпечатки? — В голосе суперинтенданта послышалось изумление.
— Мы даже не стали просить. Мы знали, что она не согласится. Поэтому сняли их с компьютерных дискет, которые она отдала Лейси и Дерринг, — с долей удовлетворения ответил Блейк. — Я знаю, что этого недостаточно, но это еще одна странность в добавление к остальным.
— Этого действительно недостаточно, — холодно произнес суперинтендант. — Совершенно недостаточно. Если она в этом замешана, она придумает, как объяснить отпечатки. Это будет нетрудно. Она, вероятно, постоянно бывает в этом доме; она заявит, что в какой-то день убирала игрушки и тогда и оставила отпечатки на коляске, или что-нибудь в этом роде. Это даже может быть правдой. Что-нибудь еще?
— Только разные частности, о которых вы уже слышали — ее нервный срыв, факт, что так много маленьких детей, за которыми она присматривала, получили те или иные травмы…
— Незначительные травмы, Джон.
— Верно. Но тем не менее травмы. Потом этот ее интерес к насилию над детьми и порнографии. Я знаю, она заявила, что это для книги, которую она пишет — и Лейси получила от издателей подтверждение, что они заказали ее Макгуайр, — но это может быть очень удобным предлогом для человека, который знает, что передвижение подобных материалов по Интернету не сложно отследить. А Макгуайр об этом знает. Ей могут принадлежать журналы, которые мы нашли под половицей у Бэгшот. Как вы знаете, ни с одного из журналов не удалось снять отпечатков, годных для идентификации, что дает основания предположить — их положил туда кто-то очень знающий.
— Это смешно. Не нужно быть «знающим», чтобы не забыть стереть отпечатки. Сегодня все смотрят детективные сериалы. И потом, разве у Макгуайр нет алиби?
— Она в этом как-то замешана. Я уверен.
— Возможно, вы правы, но трудно себе представить, как мы сможем раздобыть хоть какие-то доказательства, — сказал суперинтендант.
— Если только не установим за ней наблюдение, сэр.
— Мы можем это сделать, но разве это что-нибудь даст? Вряд ли она приведет нас к телу, а это единственное, насколько я понимаю, что может доказать ее причастность к нашему делу.
Блейк никогда не мог понять, каким образом суперинтендант сумел произвести лучшее впечатление на комиссию по повышению, чем он, Блейк. Они начинали одновременно, и у него за плечами был гораздо более внушительный послужной список. Почему же дрянной человечишка, сидевший по другую сторону стола, так далеко обошел его?
— У нас был бы шанс застать ее, когда она причиняет вред еще какому-то ребенку, сэр, — сказал он, упиваясь своей неприязнью. — Это было бы серьезным подтверждением. Я уверен, что она связана с этим делом.
— Это вы уже говорили. Но вы меня не убедили.