И вообще, все это ерунда! Вера поступила так потому, что не могла повести себя иначе. Если Катя ей не доверяет, не впускает ее в свой мир, значит, она стала для Веры чужой. Чужой и опасной!
Темнота и холод давили на плечи. Вера спешила домой. Она дошла до остановки, где не было ни души, и стала ждать маршрутку. Но прошло полчаса, а нужного транспорта все не было. Ветер пробирал до костей, от него у Веры слезились глаза. Было так холодно, словно она была без одежды.
Вот интересно, когда Катя мерзла в последний раз? Наверное, в детстве, когда шла под дождем в школу, потому что, выйдя замуж, она всегда имела машину, позволявшую ей избегать «прелестей» общественного транспорта. Она жила в тепле и комфорте все эти годы, когда Вера страдала от множества лишений и даже от голода! Ну не то чтобы она уж совсем голодала, но покупать хорошие, свежие продукты в дорогих магазинах или даже на рынке ей удавалось далеко не всегда. Муж ее постоянно менял место работы и в их среде слыл неудачником. Но вот духу взять и бросить такого мужа у Веры не хватало. Страшновато было остаться совсем одной. Хорошо Кате, она-то наверняка знала, к кому уходила! Перешла, так сказать, из одних рук в другие. Правильно, так и надо поступать!
Когда Вера уже замерзла окончательно и поняла, что в такую темень и холод здесь вообще ничего не дождаться, она вдруг, к своему удивлению, увидела, что табличка с номером нужной ей маршрутки на этой остановке и вовсе отсутствует! То есть она проторчала на эдаком ветру сорок минут совершенно напрасно!
Разозлившись и чуть ли не плача, она вызвала по телефону такси. Нельзя же экономить на собственном здоровье!
Такси приехало через десять минут. Это была старая битая «Волга», зато поездки на подобных машинах стоят намного дешевле. Забравшись в темное, пропахшее табаком нутро автомашины, Вера крепко обняла себя руками, понимая, что грипп или воспаление легких ей обеспечены. Зуб на зуб не попадал от холода!
— Что, холодно? — спросил низким грубым голосом водитель, лица которого она не могла разглядеть в темноте.
— Д-да… Оч-чень. Представляете, простояла битый час на остановке, а там, оказывается, тридцать третий маршрут не останавливается!
— Да уже с полгода как он не ходит по этой улице, сворачивает на Мичурина и потом идет прямо, до рынка… Я частенько здесь подбираю дамочек вроде вас, которые об этом не знают.
Машина ехала по незнакомой, не освещенной фонарями улице, и Вера вдруг испугалась. Представила, как водитель сейчас набросится на нее и изнасилует. Прямо на этом грязном вонючем сиденье.
Она замолчала. Решила не продолжать разговор. Но водитель, к счастью, тоже оказался неболтливым. Молча довез ее до дома, молча взял деньги и уехал.
Выйдя из такси, Вера подняла голову, чтобы посмотреть, светятся ли окна ее квартиры. Но Вадим еще, видимо, не пришел. Снова взял сверхурочные и теперь доделывает какие-то программы или ремонтирует технику. А может, он и вовсе обо всем врет — встречается с другой женщиной, которая его не пилит, не требует большой зарплаты или помощи по дому. Все любовницы мира свежи, красивы, без единого налета бытовой пыли или пятен! Нарядны, хорошо пахнут и улыбаются, демонстрируя веселый нрав и прекрасное настроение. А жены — все без исключения! — ворчливы, всем недовольны и виноваты уже потому, что они — жены… и всегда под рукой. Или — под ногой.
Приближаясь к своему подъезду, Вера не сразу заметила припаркованную под деревом машину. Едва она поднялась на крыльцо, как мощные фары пару раз мигнули, испугав Веру, после чего она услышала звук открываемой дверцы и знакомый до боли голос:
— Вера! Привет! Представляешь, я уснула, пока тебя ждала!
Голос у Кати был звонкий, красивый, она запросто могла бы быть оперной певицей. Вот только родители ничего не сделали, чтобы развить ее талант. Сочный, жирноватый, красивый голос.
У Веры подкосились ноги. Она вдруг поняла, что Катя следила за ней! Вероятно, она знает о ее визите к Мирошкину и теперь приехала выяснять отношения. А что, если у нее в кармане… нож? Или вообще пистолет? У нее денег много, она и пулемет может купить!
— А… Катюша… Привет! Ты меня ждешь?
— Нет, тетю Маню с мыльного завода! Конечно, тебя! В машине было тепло, я и задремала. Дома у тебя никого нет, я поднималась. Телефон у тебя выключен…
Ах, ну да, конечно: Вера отключила телефон в прокуратуре, потом включила, чтобы вызвать такси, а потом, желая, чтобы ее никто не беспокоил, вновь отключила. Все правильно. Интересно, что бы она почувствовала, если бы Катя позвонила ей, когда она стояла и мерзла на остановке? Страх? Стыд за то, что она пошла в прокуратуру и предала подругу?
— Надеюсь, ключи-то от квартиры у тебя имеются? — Катя открыла багажник своей большой машины и достала оттуда два больших полиэтиленовых шуршащих мешка. — Пойдем быстрее, я в туалет хочу… И почему в машинах нет биотуалетов?
— Что это у тебя? — спросила Вера как можно более равнодушным тоном.
— Сюрприз. Давай-давай, открывай быстрее…
Они вошли в подъезд, поднялись в квартиру, Вера включила свет и увидела свою подругу (бывшую? настоящую?) во всем блеске: леопардовая легкая курточка, черные джинсы, желтый шарф и черная маленькая шапочка, надвинутая почти на самый лоб. А из-под шапки выбивались густые локоны платинового оттенка. Зеленые глаза Кати мерцали молодыми изумрудами в полумраке прихожей.
— Знаешь, это даже хорошо, что ты дома одна. Не знаю, как бы мы все это провернули в присутствии твоего Вадика, — сказала Катя и, не разуваясь, прошла в гостиную с пакетами. Включила свет и одним легким, изящным движением достала из пакета чудесный норковый полушубок с капюшоном. Встряхнула его, мех заблестел в электрическом свете.
Уши у Веры запылали. Еще — ее затошнило. Она начала догадываться, что все это значит.
— А это — так, на первое время. — Из второго объемного пакета показались какие-то коробочки, баночки, свертки.
— Вот: икра, балык, колбаса, отличный кофе, шоколад, вырезка… Мне домработница приготовила этот джентльменский набор, — щебетала Катя, выкладывая все это богатство на стол, на котором стояла большая пыльная пепельница с единственным, столетней давности, окурком. — Я сказала ей, что хочу сделать приятное подруге, надо купить все самое-самое… И она все купила и упаковала. Она смышленая, все схватывает на лету. Не представляю, как я вообще без нее раньше жила… Ну, Вера, что же ты стоишь как статуя?
— Кать, зачем все это? Благотворительная помощь?
— Нет, — весело проговорила Катя, снимая с головы шапочку и устраиваясь на диване. — Это самый натуральный подкуп! Я дарю тебе эту шубку. Правда, прелесть?
— Ты что, издеваешься надо мной?!
— Да нет же, успокойся. Просто плачу тебе за молчание. Ах да, забыла: еще же и деньги! Вот. — И она достала из сумочки леопардовой расцветки свернутые в тугой рулончик доллары. — Здесь десять тысяч долларов. Плюс — шубка и так, по мелочи. Пожалуйста, никому не говори, что ты видела меня там, у Дениса. Тем более что он уже пришел в себя и теперь может рассказать, кто на него напал.