– Самым недостойным местом для меча, принадлежащего Магу, было бы место мирское. Он должен находиться в священном месте. В церкви, например, – оттуда никто не осмелится его похитить. Итак: в какой-то церкви, находящейся где-то неподалеку от Сантьяго, на виду у всех, но гармонично вписанный в окружающее пространство, и находится мой меч. Стало быть, теперь я буду заходить во все церкви, сколько ни есть их на Пути.
– Не нужно, – сказал Петрус. – Придет время – ты узнаешь нужную.
– А скажи-ка мне, почему сначала мы так спешили, а теперь столько времени торчим здесь?
– Какой ответ будет самым неправильным?
Я мельком оглядел тени. Он был прав. Мы задержались здесь не просто так – имелась для этого какая-то причина.
Солнце скрылось за горой, но света было еще более чем достаточно, чтобы завершить все начинания. Я подумал, что солнце сейчас бьет в Железный Крест, который я так мечтал увидеть, а ведь он – всего в нескольких сотнях метров от меня. И все же хотелось бы понять причину такого промедления: целую неделю спешили изо всех сил. А с какой целью? Цель, казалось, одна – оказаться здесь в этот день и в этот час.
Я попытался было завести разговор, чтобы время шло быстрее, но Петрус был сосредоточен и напряжен. Мне уже много раз случалось видеть его мрачным, хмурым, но не помню, чтобы он когда-либо пребывал в таком напряжении. Нет, вру! Помню! Было это, когда пили кофе в кафе в маленьком городке – название вылетело из головы – утром… Незадолго до того, как увидели…
Я обернулся. Да, вот он. Пес.
Тот самый, что при первой встрече сбил меня с ног. А при второй – трусливо удрал. Петрус пообещал прийти ко мне на помощь, если случится в третий раз повстречаться с ним. Я повернул к нему голову. Рядом никого не было.
Глядя псу прямо в глаза, я стремительно прокручивал в голове варианты поведения в такой ситуации. Мы не шевелились, застыв на месте, и этот поединок взглядов напомнил мне на миг сцену из вестерна. Впрочем, там в единоборство вступали люди: никто пока не додумался свести в схватке человека и пса – было бы слишком неправдоподобно. А я вот сидел перед зверем, переживая в реальности то, что в кино выглядело бы нелепой выдумкой.
И передо мной тот, имя которому – Легион, ибо их много. Рядом стоял заброшенный дом. Если сорваться с места, можно успеть забраться на крышу, и там Легион меня не достанет. Он заключен в телесную оболочку собаки и ограничен ее возможностями.
Но по-прежнему пристально глядя ему в глаза, я отбросил мысль о бегстве. Следуя Путем Сантьяго, я много раз испытывал страх перед такой минутой, и вот она пришла. Прежде чем найти свой меч, мне предстоит встретить Врага – одержать победу или потерпеть поражение. Значит, остается лишь сразиться с ним, и другого не дано. Если убегу – попаду в ловушку. Пес может больше не появиться, а я буду терзаться страхом до самого Сантьяго-де-Компостелы. Да и потом буду ночи напролет видеть его в кошмарных снах, каждую минуту ждать его появления и до гробовой доски пребывать в ужасе.
Покуда я размышлял обо всем этом, пес шевельнулся. И в следующую минуту я уже не думал ни о чем, кроме схватки, минута которой, как сказал поэт, имела вот-вот наступить. Петрус скрылся, оставив меня в одиночестве. Как только я почувствовал страх, пес, негромко ворча, двинулся в мою сторону. Это сдержанное рычание действовало сильнее, чем истошный лай, и страх мой усилился. И, по глазам моим догадавшись, что я – слаб, пес кинулся на меня.
Он ударился о мою грудь с силой камня, пущенного из пращи. Сбил с ног и набросился. Я смутно помнил о встрече со своей Смертью и о том, что такой конец мне не грозит, но страх нарастал неудержимо, и, не в силах совладать с ним, я отбивался, оберегая хотя бы горло и лицо. Острая боль в ноге пронизала меня всего, и я невольно дернулся зажать рану. Пес не преминул воспользоваться этим и попытался вцепиться в незащищенную глотку. В этот миг рука моя нащупала на земле камень. Я сжал его в кулаке и – отчаянье, наверно, придало мне сил – стал молотить пса.
Тот отпрянул – скорее от неожиданности, чем от боли, – и мне удалось вскочить на ноги. Пес продолжал отступать, и липкий от его крови камень воодушевлял меня. Слишком большое уважение внушала мне прежде сила этого зверя, и оттого я чуть не угодил в ловушку. Нет, он не может быть сильней меня! Проворней – да, ловчей – да, но не сильней, потому что я превосхожу его и ростом, и весом.
Страх перестал расти, но я уже не владел собой и, сжимая в руке камень, сам рычал не хуже зверя. Пес отступил еще немного и вдруг замер.
Он, казалось, читает мои мысли. С отчетливостью, какая бывает лишь в отчаянном положении, я ощущал свою силу, но одновременно сознавал, сколь нелепа эта схватка с псом. Сознание мощи обуревало меня, а из опустелого города налетел порыв теплого ветра. Я почувствовал, что мне делается скучно продолжать этот поединок: ведь достаточно попасть псу камнем в лоб – и победа останется за мной. И мне захотелось немедля прекратить все это – осмотреть рану на ноге, раз и навсегда покончить с этими нелепыми приключениями, посвященными поискам дурацких мечей на дурацких путях…
Но это тоже была ловушка. Пес снова рванулся вперед и сшиб меня с ног. На этот раз ему легко удалось увернуться от камня и тяпнуть меня за руку так, что я разжал пальцы и выронил свое оружие. Я принялся бить его голыми руками, но мои удары не причиняли ему особенного ущерба – удалось лишь не дать ему снова впиться зубами мне в тело. Только и всего. Но острые когти уже рвали на мне одежду, проводили глубокие борозды по рукам; было ясно, что вскоре он сумеет подмять меня под себя.
И внезапно где-то внутри себя я услышал голос, говоривший, что, если это случится, борьба будет окончена, а я останусь жив. Побежден, однако жив. Болела прокушенная нога, горели и жгли царапины по всему телу. Голос настойчиво уговаривал прекратить борьбу, и теперь я понял, чей это был голос, – Астрейн, мой Вестник, говорил со мной. Пес замер на мгновенье, словно и он слышал его, а меня вновь обуяло желание бросить все. Пусть будет что будет. Астрейн твердил, что в этой жизни очень многим так и не суждено было найти свой меч, но что с того?! Да я и сам хотел бы всего лишь вернуться домой, к жене, завести детей, делать то, что мне по вкусу. Хватит этих безумных эскапад, довольно карабкаться по скалам над водопадами и меряться силами с псами. Я уже второй раз подумал об этом, но теперь мысль стала настойчивей. Я был уверен, что еще через мгновение сдамся.