…Разобрать отрывистые команды воина, восседающего на неказистом, но от этого не менее дорогом скарце, не получилось — они отдавались вполголоса и на хейсарском. Впрочем, особой необходимости понимать, собственно, и не было: дослушав десятника, воины лба метнулись к оврагу и растворились в придорожных кустах. А через мгновение от кареты отошли еще двое. Правда, рванули не вперед, а в стороны. В уже осмотренный их товарищами лес.
Это в планы Серых не входило, поэтому Бельвард ощутимо напрягся. И изо всех сил сжал ложе своего арбалета.
Дальше — хуже: как только вторая пара исчезла среди деревьев, горцы, оставшиеся у кареты, спешились. И не просто так, а встали так, чтобы их кон и защищали их от внезапного выстрела.
«Ноги видны все равно… — чувствуя, как по спине текут капельки холодного пота, подумал Бельвард. — Кто‑нибудь да попадет! И потом, нас — больше чем полтора десятка, а их — всего пятеро…»
Додумал. Кое‑как успокоился. И напрягся снова, когда из‑за поворота выехали хейсары хвоста.
«Семеро против семнадцати. Терпимо…»
— Семеро — это не так много… — вторя его мыслям, выдохнул Штырь.
Уверенности в его голосе не было. Совсем. Поэтому Бельвард закрыл глаза и мысленно вознес мольбу к Вседержителю:
«О Защитник всего сущего, Средоточие Света Немеркнущего и Хранитель душ сыновей и дщерей своих! Молю тебя о спасении вечной души моей от происков Бога — Отступника, рыскающего во Тьме, от слуг его, отринувших служение Свету, и от тех, кто ниспослан им в помощь! Не оставь меня, Всеблагой Отец, на пороге лютой смерти, укрепи мой дух и мое тело, дабы мог я низвергнуть зло во славу твою…»
Бог — Отец смотрел на Бельварда, ибо не успел он дочитать третью строку молитвы, как со стороны оврага послышалось теньканье пересмешника.
«Убрали… Обоих… Слава тебе, о Вседержитель!» — радостно подумал юноша, приподнял арбалет, дождался четвертого «колена» — и время распалось на отдельные рваные отрывки:
…Слитный щелчок семнадцати тетив…
…Смазанная тень там, где за мгновение до того находилось правое бедро хейсара…
…Черная точка — хвостовик болта Бельварда, — дрожащая в ободе колеса…
…Жуткий хрип впереди — справа…
…Ржание скарца, встающего на дыбы…
…Истошный женский визг…
…Взлетающая вверх крышка второго схрона…
…Оглушительный перестук колотящегося о грудную клетку сердца…
…Спина Штыря у самой дороги…< br> …Многоголосый крик «Ре — е-ежь!!!»…
Последний вывел Бельварда из ступора, ибо напоминал боевой клич, некогда давший название их роду. Сообразив, что он единственный, кто все еще сидит в схроне, юноша отшвырнул в сторону бесполезный арбалет, вскочил на ноги, выхватил из ножен меч, завопил «Ра — а-аш!!!» и изо всех сил врезал себе по губам левым кулаком. Сообразив, что только что дал хейсарам основание обвинить в этом нападении его и его родню!
«Если уйдет хоть один, я — труп…» — мелькнуло в голове. И юноша, не разбирая пути, бросился к карете…
…Хейсар, умудрившийся уклониться от болта Бельварда, метался по дороге, как ожившая статуя Бога — Воина: трое Серых, пытающиеся его зарубить, полосовали фальшионами воздух и не столько атаковали, сколько мешали друг другу. Еще один, перед началом атаки находившийся за каретой, с такой же легкостью отбивался от двоих противников. Чуть дальше, почти на опушке леса, буйствовал третий. Кстати, намного успешнее первых двух — перед ним уже оседал на землю один из трех атаковавших его Серых. А оставшиеся два — кажется, Линь и Штырь — благоразумно отступали назад, к карете!
«Здесь — девять… Четверо — были за оврагом… А где остальные?» — гневно подумал Бельвард, бросаясь на помощь к ближайшим Серым. И почти сразу же получил ответ — слева — сзади четырежды щелкнуло.
Горца, как раз дотянувшегося мечом до горла одного из противников, бросило на стенку кареты, а того, кто гонял Линя со Штырем, сложило пополам.
— Ре — е-ежь!!! — истошно заорал один из тех, к кому подбегал Бельвард, и, метнувшись к раненому противнику, рубанул фальшионом по ничем не защищенной шее.
Попал. И, покачнувшись, осел на землю вместе с почти обезглавленным горцем — за миг до удара хейсар успел достать его левым Волчьим Клыком!
Щелкнуло еще два раза. Все так же слева — сзади. Только во т понять, в кого стреляли, Бельвард не успел — дверь кареты распахнулась, и в проеме возник бледный, как вываренное полотно, Бездушный!
Скользнув взглядом по его покрытому потом лицу, Бельвард посмотрел ниже и, не удержавшись от злорадной усмешки, бросился в атаку: судя по тому, что правая голень слуги Двуликого была алой от крови, один из трех болтов, расчетливо пущенных над полом кареты, попал ему в ногу. И разорвал жилу!
…Первый удар меча пришелся в пустоту — Меченый каким‑то чудом умудрился скрутить корпус и пропустил клинок мимо себя. Зато второй — возвратное движение, чуть подправленное Бельвардом, — попал куда надо: остро отточенное лезвие скользнуло по потертым шоссам и рассекло бедро Бездушного до кости.
Скрежета юноша не услышал. Зато заметил, как расширились глаза противника. И, забыв про всякую осторожность, вложил в следующий удар всю свою силу и ненависть.
Меч, словно направляемый волей Вседержителя, рванулся вперед и, с поразительной легкостью проткнув кожаный нагрудник Нелюдя, по самую гарду погрузился в его живот! А потом так же легко выскользнул обратно и без особого труда отвел в сторону запоздалый удар чекана.
Душераздирающий крик кого‑то из Серых, донесшийся из‑за кареты, показался Бельварду тихим шепотом. А еле слышный хрип Нелюдя — оглушительным ревом фанфар: он, Бельвард, только что выиграл бой у Мастера Посоха и Чекана! И не просто Мастера, а у слуги Двуликого, завершившего свой Путь!
…Пальцы левой руки Нелюдя, пытавшегося вцепиться в дверь кареты, медленно разжались, и тело, в котором еще теплилась жизнь, начало клониться вперед.
Бельвард, не отрывающий взгляда от глаз противника, скользнул в сторону, поймал нужный момент — и коротко стриженная голова Меченого, забрызгивая кровью все и вся, полетела на землю.
«Душегубец может мной гордиться…» — подумал Бельвард, обошел обезглавленное тело, присел на корточки рядом со своим трофеем, лежащим правой щекой вверх, и не поверил своим глазам — шрам от ожога, из‑за которого Бездушного прозвали Меченым, стал вдвое больше, а из‑под него проступала плохо выбритая щетина!
— Не может быть! — ошарашенно выдохнул юноша, торопливо схватил голову за ухо, подкатил поближе и грязно выругался — шрам оказался нарисованным!
— Не — е-ет!!!
— Ваш — мл — сть, что с вами? — раздалось за спиной. — Вы что, ранены?
Бельвард схватил голову за волосы, вскочил на ноги и в бешенстве ткнул ею в лицо Штыря: