– Помню! Но за последние недели обстоятельства изменились. Кардинально изменились. И если мы не поторопимся, погибнем сами, потеряем родных и близких, и история нам этого не простит.
С минуту мужчины сидели молча, попивая креплёное вино, словно воду. После чего Виктор вдруг бесцеремонно фыркнул, отставил пустой бокал и поинтересовался:
– Всё выспросил? Я уже могу бежать, приступать к своим обязанностям первого Советника?
– Ещё ничего не выспрашивал, – проворчал монарх. – Только приступаю! Вопрос первый: стоит ли мне верить Мааните, если она начнёт оправдываться?
– Нет. До тех пор, пока она не пройдёт в Шулпе исцеление, не верь ей. Дальше?
– Мм? Ну ладно!.. Как долго ты собираешься пробыть в Чагаре?
– Насколько потребует обстановка.
– Как ты относишься к моей старшей дочери?
Теперь хмыкнул и тяжело вздохнул сам Менгарец, перед тем как ответить:
– Более чем хорошо отношусь… – и тут же решился: – Хочу уже сегодня официально при твоей матери предложить Розе Великолепной руку и сердце. Надеюсь, ты не станешь возражать и чинить препятствия нашему счастью?
– Хм! Хочешь меня смутить? – посуровел Гром. – Или стал сомневаться в моей любви к дочери? А зря! Что бы я ни творил в последние недели, как бы ни смотрел на мир через мутные стёкла зависимости от Мааниты, Розу я никому в обиду отдавать не собирался. И даже лишение престола – не более чем попытка оградить мою кровинушку от этого мерзкого политического болота. Сам видишь, что вокруг творится. И уж тем более вещаешь, что станут происходить события, многократно более страшные и, скорее всего, кровавые.
Виктор не стал вслух обвинять друга в некоторой непоследовательности:
– Ну что ты! В твоей отцовской любви к принцессе у меня и крохи сомнения не было. Я всегда верил и знал, что рядом с тобой она в полной безопасности. Но я всё-таки переспрошу: ты не против моего будущего брака с принцессой?
Король сделал вид, что очень засомневался, бормоча свои сомнения вслух:
– Ну что тебе ответить?.. Раньше ты был старый и невзрачный… сейчас вроде исправился и явно помолодел. Прежде ты хромал очень сильно, а одна рука у тебя почти не действовала. Как и один глаз почти не видел. И это ты поправил… А значит, уже можешь рассмотреть строптивый и вздорный характер моей дочурки… Что поумнел, тоже заметно внешне… Но вот понимаешь ли ты, что с Розой тебе будет очень сложно? Она ведь не уступит, она ведь не стушуется перед авторитетом, она в порыве к честности и к торжеству справедливости может сотворить невесть что. Нужна тебе такая взбалмошная и непокорная супруга?
– Ха! С этим мы уж как-нибудь разберёмся! – улыбался успокоившийся Виктор Палцени. – Тем более что иной супруги я возле себя и морально не потерплю. Мне как раз такая и нужна, решительная, воинственная, настоящая Покорительница Небес!
Опять с минуту Гром Восьмой уже совсем иным взглядом присматривался к другу, который неожиданно стал перемещаться в совсем иную категорию зятя. Но ревности или неприятия не возникало, поэтому он протяжно выдохнул и кивнул:
– Ладно, можешь считать, что моё предварительное согласие ты получил. Всё остальное будет зависеть от дочери. Мало ли что она надумает…
– Понял, спасибо! Значит, все вопросы решили? Теперь мне надо бежать, подключаться к поискам всех без исключения наложниц. Скорейшее их исцеление – для меня сейчас задача номер один.
Он уже встал и собрался двинуться к двери, как Гром нечто припомнил. Правда, говорил об этом с некоторым стеснением:
– Ну, одна штука прямо тут недалеко завалялась…
– Что значит «завалялась»? – замер в нехорошем предчувствии Советник.
– Ну, я не совсем верно выразился, скорей «засиделась». Одна тут оставлена в самой строгой темнице по моему личному распоряжению.
– Как же так? Неужели для себя оставил?
– Зачем так издеваться? – обиделся король. – Она сама виновата, хотя сейчас получается, что сама себе и помогла… Когда за ней прибыли эмиссары Юга, она единственная из всех, кто закатил истерику и пригрозил покончить жизнь самоубийством. Кричала о том, что её не имеют права отдавать кому-то в жёны как бессловесную скотину. Постоянно при этом цитировала твои слова, что наложницы не рабыни, а свободные женщины, освобождённые из гарема нашего врага. И что с ней только не делали, как не уговаривали… – он скривился, припомнив нечто совсем нехорошее. Но, оглянувшись на двери, покаянно признался: – Голодом даже морили – ни за что не соглашалась. Пришлось на время упрятать в самое мрачное и страшное подземелье.
– И как она там?
– Понятия не имею, сразу про неё все забыли. Хотя я давал строгое распоряжение кормить её самой лучшей пищей. Как-никак, а трофей-то слишком дорогостоящий…
– Эх! – печально заохал Менгарец. – Лучше бы ты своим союзникам и врагам драгоценностями их долю отдавал, чем наложницами. Подержал бы лишний месяц, не объели бы!
– Кто ж знал. Да и Маанита от ревности пеной исходила…
Сказал и сам задумался. А Виктор рад был ткнуть пальцем в рану:
– Вот видишь, как получилось. Не иначе как особо доверенная наложница Гранлео все тонкости знала о сути его бессмертия. Правда, и тут странностей хоть отбавляй. Неужели Маанита не осознаёт ужаса своего положения? Неужели не хочет стать воистину свободной от своего страшного прошлого? Или чего-то очень боится?..
– Вот пусть её вначале поймают, тогда у неё и спросим…
– Да уж… Ну, я побегу с той «строптивой» пообщаться. Может, она чего высветит?
Когда Менгарец вышел из кабинета короля, то узнал, что высшие сановники уже давно разбежались по делам. Генерал Тербон руководит операцией глобального поиска четверых беглецов, которые, к всеобщему удивлению, словно в воду канули. Вдовствующая королева по тому же самому делу напрягала свои тайные службы. Ну а принцесса Роза, наскоро пообедав, отправилась в карете проехаться по столице и разрешить некоторые оставшиеся очаги напряжённости. Всё-таки толпы горожан после такого грандиозного спектакля и вороха новостей всемирного значения никак не могли успокоиться. Так и собирались группами, обсуждая, споря, выслушивая ораторов и разных проповедников. Общее спокойствие удавалось поддерживать в городе многочисленным, правильно проинструктированным агентам, но в любом случае появление Розы Великолепной, пусть и в сопровождении внушительной охраны, сразу охлаждало все страсти, вселяло в сердца умиротворение и душевную радость.
Наследницу престола столичные жители обожали и по мановению её пальчика были готовы на всё. Поэтому после проезда кортежа и призывов юной красавицы соблюдать порядок подданные Чагара безропотно спешили разойтись по домам. Всё-таки предстоящие праздники никто не отменял, а значит, следовало к ним готовиться, а не бездельничать раньше времени.