– Больно, но терпимо…
Тагир резко оттолкнулся руками от земли и, вскочив на ноги, понесся на воина, по пути занося руку для удара. Ответная реакция растерявшегося гаскарца опоздала лишь на несколько секунд, но Тагиру вполне хватило этого, чтобы зарядить ему костяшками в ухо. Глаза Алмаза округлились, насколько это было возможно, он проплыл по шатру на заплетающихся ногах и рухнул в угол. Первый бой был окончен. Но только первый: оскорбленные поражением товарища, остальные гаскарцы ринулись к Тагиру и повалили его на пол. Тимур нырнул в эту кучу следом, но как-то слишком быстро оказался в центре, рядом с Тагиром. Пришлось принять около тридцати ударов ногами, прежде чем в шатре появился Хан, который быстро раскидал своих людей в стороны.
– Кто начал?
Его бойцы тупили взгляды.
– Кто начал, я спрашиваю?!
– Тренер, я только хотел… – Алмаз наконец-то пришел в себя.
– Быстро собери всех на платформе. Начинайте отрабатывать удары по самим себе, пока я не скажу прекратить.
– Но, тренер…
– С каждым пререканием ты продлеваешь время своих занятий, и занятий остальных. Всем бить в полную силу! Алмаз!
– Чё?
– Не «чё», а «что»! Для чего мы это делаем?
– Чтобы почувствовать боль, которую испытывают другие, когда на них нападают более сильные…
– Вот, все же знаешь, но такие вещи вытворяешь! Вперед, балбесы!
Когда отара гаскарцев покинула шатер, Хан немного ослабил свою строгость. Но лишь немного.
– А вы? Что, язык трудно держать за зубами?
Оба потупили взгляды.
– Суфьян ибн ‘Абдулла ас-Сакафи как-то спросил у Пророка: «Что наиболее опасно для меня?» И знаете, что посланник Всевышнего ответил?
Тагир и Тимур отрицательно покачали головами.
– «Вот это», – сказал Пророк и указал на язык! Так что, смотри, Тагир, когда-нибудь это и тебя доведет до беды. Следи за своей речью.
Тагир ничего не смог ответить Хану, поскольку на этот вечер роли самоотверженного рыцаря ему хватило.
– Техники боя у тебя, конечно, никакой, но вдарил ты ему нормально. Однако это не значит, что я этим восхищаюсь. Любой силой нужно пользоваться с умом. Иначе пострадают невинные. Пойдемте, я кое-что вам покажу.
Мужчины вышли из обеденного шатра и направились к юрте Хана.
Несмотря на то, что на Проспекте Победы жили одни воины, в жилище Хана было очень уютно. И основную его часть занимали книги. Девочка мирно сидела на табурете. Хан подошел к ней и снял с нее капюшон. Только теперь Тагир и Тимур увидели, что часть лица девочки, не покрытая волосами, была сплошь усыпана арабскими татуировками. Завитушки букв языка, который существовал на этой планете уже много сотен лет, ровными рядами расположились на голове девочки, уходя куда-то под одежду.
– Что это? – Тагир подошел к малышке ближе.
– Это послание…
– Послание куда?
Хан посмотрел на Тимура с укором.
– Не «куда», а «о чем». Предводитель гарибов больше ничего вам не передавал?
Пастух и племянник султана переглянулись, и Тагир кивнул:
– Тимур, покажи, что ты нашел.
Племяннику султана не удалось скрыть своего удивления – он был уверен, что в суматохе пастух ничего не заметил, но… Тимур покорился и протянул Хану кристалл.
Хан принял прозрачный предмет и подкинул его на своей большой ладони.
– Так я и думал…
– Что это?
– Вот это, – Хан указал на татуировку за ухом девочки, – ее имя. Ее зовут Латика, что в переводе означает «Виноградная лоза».
Тагир и Тимур переглянулись.
– А это, – Хан указал на остальные надписи, – легенда об источнике. А кристалл – один из ключей к этому источнику…
– К какому источнику?..
Встав со своего места, Хан подошел к небольшой полке с книгами, вынул из одного ряда Коран, раскрыл его и вытащил несколько рукописных страниц, явно вырванных из какой-то тетради…
* * *
Черные кожаные ичиги [25] , на которых словно дивной красоты источник расплывался по всей поверхности, отбивали ритм под крышкой большого стола, в такт мелодии, разносящейся по юрте. Кажется, это была «Туган як». Напевая этот мотив, хан Хафиз справа налево выводил арабские письмена своей старой, но крепкой рукой. Мелодия прервалась, когда в шатер вскочил гаскарец с обеспокоенным лицом.
– Хафиз Мансурович, гости прибыли и дожидаются вас в праздничном шатре.
– Каждый ли из них доволен? Нет ли на их лицах печали или озабоченности? – спросил Хан, продолжая писать.
– Нет, вроде все довольны, Хафиз Мансурович.
– Хорошо! – Хан гарибов закрыл книгу, снял свои прозрачные очки и обратился ко мне: – Ты слышал, Наиль? Все довольны.
Я снял с вешалки его парадный халат и помог одеться.
– Это еще ничего не значит, мой господин.
– Прошел уже год, как мы подписали соглашение о ненападении и взаимном сотрудничестве и, поверь мне, это было лучшее время из того, что мы жили здесь.
– И все же, еще рано делать выводы. Только из уважения к вам гости могут не подавать вида своего недовольства.
Хан посмотрел на меня с укором.
– Наиль, ты всегда даешь мудрые советы и, надеюсь, что сегодняшнее событие, послужит лишь большим поводом для укрепления дружбы между нашими станциями. Пойдем, поприветствуем наших гостей.
Хан Хафиз надел на шею медальон с изображением белого барса, поцеловал его на удачу, и мы вышли из юрты. И пока шли до большого шатра, Хан приветствовал каждого жителя Аметьево, встречавшегося на пути.
Улыбчивое лицо хана с тюбетейкой на голове, прикрывающей седину и набухшие волдыри, заглянуло в шатер. Гости встретили его дружественными улыбками и приветствиями. Я вошел следом.
– Уалейкум Ас Салям!
Первым хану протянул руку Марат Султанович, поскольку находился ближе всех из гостей к нему. Остальные, так же поприветствовав предводителя гарибов, удобно расположились на подушках, разложенных в шатре. Хан занял свое место во главе собравшихся и обратился ко мне:
– Наиль, попроси, пожалуйста, чтобы гостям, уставшим с дороги, принесли самого лучшего чая, что есть в нашем племени. И, конечно же, пусть не забудут мед. В метро это пока что редкость, но мы прилагаем все усилия, чтобы добыча велась складно. Пасека-то, вон, рядом с нами! – усмехнулся хан.
Это было правдой. Недалеко от станции Аметьево обосновался небольшой рой пчел, который и служил своеобразным фондом для пополнения метро кристаллами меда. А поскольку гарибам зараженный воздух и разносчики мутации уже не могли навредить, они старались привнести эту огромную пользу в их сложившееся год назад общество. И это было не единственной особенностью гарибов.